Сынуля бабке моей под нос сунул кулак с отогнутым среднем пальцем.
Сестрица моя залилась диким хохотом и как кот Матроскин причитала:
- Сработало! Сработало!
Это она зараза сынка моего этой гадости научила.
Ребенку я внушение сделал, на сестрицу наорал и про инцидент этот забыл, но ненадолго.
Когда у сестрицы родился первенец я уже знал, чему я его научу.
Он еще и говорить толком не мог, но услышав звук - У, лихо сгибал левую ручонку в локте, перекрещивая ее правой рукой.
Первая проверка была просто потрясающей.
Я, сестрица и Глебушок, племянник мой первенец ее, пошли встречать сестрицину свекровь. Та от одной мысли о первом внучке сознание теряла, так и в этот раз.
Подходим мы на остановку, свекруха завидев нас расплылась в широченной улибке, побежала на встречу и не замечая ни сноху, ни меня кинулась к любимому внучку.
- Глебушка мой маленький! Как же я соскучилась!
Когда объятья немного разжались, я произнес свое У.
Натренированный Глеб изобразил русский народный жест бабке своей прямо под нос.
Надо было видеть мою сестрицу, она была на седьмом небе от счастья. Ну недолюбливает она свекруху, с кем не бывает.
Когда Глебушок малясь подрос и начал разговаривать, мне как-то было поручено разучить с ним стишок.
Когда мы уединились, я начал обучение:
Мужик на яблоню залез,
Хотел он яблочко сорвать.
Согнулось деревце дугой
Мужик об землю головой!
Наелся гад!
В оригинале, конечно, не гад было, но ребенок все-таки, ни к чему это.
Теперь уже сестрица на меня орала после того, как племянничек выдал этот перл на утреннике в дедсаду.
Но я на этом не остановился. Дальше были следующие нетленные произведения:
По приютам я с детства скитался,
Не имея родного угла!
Ах зачем я на свет появился?
Ах зачем меня мать родила?
Однажды в студеную зимнюю пору лошадка примерзла пиписькой к забору.
Она и лягалась, она и брыкалась, лошадка ушла, а пиписька осталась.
Холодно на севере маленькой макаке,
Прилипают лапки к волосатой сраке.
Много еще чего было.
Пятилетний Глеб был местной звездой.
Когда они приезжали на дачу, в деревню, да куда угодно, соседи сбегались сами, тащили всякие вкусности и просили:
- Глеб! Расскажи про лошадку!
- Глеб! Расскажи про мужика!
- Глеб! Расскажи!
Глеб горделиво принимал поставленную мной позу и оглашал репертуар.
Сестрица моя костерила меня со страшной силой. Обещала и воплощала физическую расправу.
- Что стервь! Не нравится? Нехер моего было учить непотребщине!
Но это и в самом деле уже был перебор.
Карьера стихочитца Глеба закончилась с серьезным разговором между ним, родителями и бабками с дедками.
Когда я нарыл очередной стишок и хотел его Глебушке поведать, он обеими руками закрыл уши и заорал:
- Мне мама тебя слушать не разрешает!
Когда у Веруськи родилась и подросла доча я было попытался обучить ребенка тому же, чему и ее старшего брата, но у меня ничего не вышло. Сестрица строго настрого наказала дочурке:
- Не слушай этого дурака!
Когда мы уединились, я начал обучение:
Мужик на яблоню залез,
Хотел он яблочко сорвать.
Согнулось деревце дугой
Мужик об землю головой!
Наелся гад!
В оригинале, конечно, не гад было, но ребенок все-таки, ни к чему это.
Теперь уже сестрица на меня орала после того, как племянничек выдал этот перл на утреннике в дедсаду.
Но я на этом не остановился. Дальше были следующие нетленные произведения:
По приютам я с детства скитался,
Не имея родного угла!
Ах зачем я на свет появился?
Ах зачем меня мать родила?
Однажды в студеную зимнюю пору лошадка примерзла пиписькой к забору.
Она и лягалась, она и брыкалась, лошадка ушла, а пиписька осталась.
Холодно на севере маленькой макаке,
Прилипают лапки к волосатой сраке.
Много еще чего было.
Пятилетний Глеб был местной звездой.
Когда они приезжали на дачу, в деревню, да куда угодно, соседи сбегались сами, тащили всякие вкусности и просили:
- Глеб! Расскажи про лошадку!
- Глеб! Расскажи про мужика!
- Глеб! Расскажи!
Глеб горделиво принимал поставленную мной позу и оглашал репертуар.
Сестрица моя костерила меня со страшной силой. Обещала и воплощала физическую расправу.
- Что стервь! Не нравится? Нехер моего было учить непотребщине!
Но это и в самом деле уже был перебор.
Карьера стихочитца Глеба закончилась с серьезным разговором между ним, родителями и бабками с дедками.
Когда я нарыл очередной стишок и хотел его Глебушке поведать, он обеими руками закрыл уши и заорал:
- Мне мама тебя слушать не разрешает!
Когда у Веруськи родилась и подросла доча я было попытался обучить ребенка тому же, чему и ее старшего брата, но у меня ничего не вышло. Сестрица строго настрого наказала дочурке:
- Не слушай этого дурака!
Информация
Навигация
Лучшие истории
Последние комменты
Реклама