Уже в двухмесячном возрасте Великий понял, что вовсе необязательно кричать для того, чтоб быть услышанным. Кроме того, крик двухмесячного младенца мог помешать соседям думать о символизме в поэзии Малларме. Поэтому, когда ребенок хотел есть, он деликатно покашливал в своей кроватке, призывая к себе мать.
Мать Великого думала, что ребенок еще не держит головку. На самом же деле ребенок просто ежесекундно кивал матери в знак признательности за ее заботу и одобрения всех ее действий.
Далее развитие Великого понеслось, как лоси к водопою. У три месяца он уже сам мог менять себе памперс. В четыре научился их стирать. В шесть, молодой гений, уже полз самостоятельно на четвереньках к туалету.
Перед тем как поползти куда-нибудь, ребенок обматывал свои колени мягким поролоном, чтоб стуком коленей не обрушить люстру у соседей снизу. В год ребенок уже сам разводил себе смесь и ел тихонечко, пока родители отдыхают от забот.
Купали ребенка в полной тишине. Однажды мама, когда дитю было всего восемь месяцев, случайно перепутала детское мыло с каустической содой, но величайший вундеркинд не проронил ни звука, несмотря на то, что в глазах и по всему телу немного жгло. Он спокойно смыл каустическую соду и с пониманием посмотрел на мать.
«Бедная. Совсем замучалась со мной» - хотел сказать он, но вовремя вспомнил, что звук «Зэ» он еще не выговаривает. И поэтому сказал просто:
- Ничего. Я не виню тебя!
Мать повалилось перед этим святым ребенком на колени, а он сказал тихо:
- Не нужно коленями об пол стучать. Соседи вни... под нами, то есть.
В полтора года мальчик умел читать. В два гневно обличал поэзию Агнии Барто за излишнюю простоту рифм и сюжетов. В три года он уже помогал папе обшивать балкон досками, изредка прерываясь на то, чтоб перевести старушку через дорогу.
Прохожие с умилением смотрели, на гуляющего в парке малыша: он сидел на скамеечке, спокойно принимая воздушные ванны и ответственно подставляя лицо солнцу. Стоило кому-то из взрослых приблизиться к скамеечке - он вскакивал и уступал место.
В песочнице мальчик играл молча. Не потому что в песочнице было интересно, а потому что дети должны играть в песочнице, пока взрослые обсуждают падение нравов молодежи. Прежде чем воткнуть в песок лопатку, мальчик, просеивал песок, чтоб убедиться, что в песочнице нет божьих коровок и дождевых червей и, в результате втыкания лопатки, вред не будет принесен никому.
Понятное дело, что ни о каких играх не было и речи, до тех пор, пока не была квартира убрана, посуда вымыта, хлеб куплен, бездомные собаки пристроены в хорошие руки, лягушечки убраны с проезжей части, котятки накормлены, в кормушечки подсыпаны крошечки для воробьев. До всей этой ответственности мальчик дошел сам, потому что читал добрые книги и был до крайности разумен.
Однажды родители возвращались с курорта вместе с ребенком. Величайший всю дорогу молчал, улыбался пассажирам, бегал за водичкой по первой просьбе, вызывая умиление всех пассажиров и черную зависть тех, у кого плакали от духоты дети. И только дома он признался, что случайно сломал обе ноги при посадке в автобус и не плакал только потому, что не хотел портить всем дорогу.
В юности Величайший презирал фаст-фуд, попсу, Донцову, наркотики, алкоголь, мещанство и салат «Нежность» из майонеза и чего-то еще. Музыку слушал в наушниках и под одеялом, чтоб не помешать никому. Бывало едет в троллейбусе под одеялом и неслышно прется от Гайдна. В десять лет он решил теорему Ферма, в одиннадцать вылечил крыло у пятисотой вороны, в тринадцать убедительно доказал, что Карлос Кастанеда стырил свое учение у Франсуа Рабле, в пятнадцать закончил пятый университет и выиграл всемирный конкурс «Молодая Надежда Человечества».
И вот, к двадцати пяти годам, он решил, что подготовительный период закончен и пора переходить к своей основной миссии. Тогда он подошел твердым шагом к первому попавшемуся в парке родителю, чей ребенок нарушал тишину, и сказал:
- Вы вообще в курсе, что вы неправильно воспитываете ребенка? Вот я в его время...
Родитель с завистью выслушал Великого, записал все его советы, поблагодарил его за Свет Истины, попенял на отбившегося от рук сына, признал свою вину и попрощался.
- Кто это был? - спросила отходившая ненадолго родительница, глядя вслед Великому.
- Да так... - пожал плечами родитель. - Дебил какой-то.
© frumich
Купали ребенка в полной тишине. Однажды мама, когда дитю было всего восемь месяцев, случайно перепутала детское мыло с каустической содой, но величайший вундеркинд не проронил ни звука, несмотря на то, что в глазах и по всему телу немного жгло. Он спокойно смыл каустическую соду и с пониманием посмотрел на мать.
«Бедная. Совсем замучалась со мной» - хотел сказать он, но вовремя вспомнил, что звук «Зэ» он еще не выговаривает. И поэтому сказал просто:
- Ничего. Я не виню тебя!
Мать повалилось перед этим святым ребенком на колени, а он сказал тихо:
- Не нужно коленями об пол стучать. Соседи вни... под нами, то есть.
В полтора года мальчик умел читать. В два гневно обличал поэзию Агнии Барто за излишнюю простоту рифм и сюжетов. В три года он уже помогал папе обшивать балкон досками, изредка прерываясь на то, чтоб перевести старушку через дорогу.
Прохожие с умилением смотрели, на гуляющего в парке малыша: он сидел на скамеечке, спокойно принимая воздушные ванны и ответственно подставляя лицо солнцу. Стоило кому-то из взрослых приблизиться к скамеечке - он вскакивал и уступал место.
В песочнице мальчик играл молча. Не потому что в песочнице было интересно, а потому что дети должны играть в песочнице, пока взрослые обсуждают падение нравов молодежи. Прежде чем воткнуть в песок лопатку, мальчик, просеивал песок, чтоб убедиться, что в песочнице нет божьих коровок и дождевых червей и, в результате втыкания лопатки, вред не будет принесен никому.
Понятное дело, что ни о каких играх не было и речи, до тех пор, пока не была квартира убрана, посуда вымыта, хлеб куплен, бездомные собаки пристроены в хорошие руки, лягушечки убраны с проезжей части, котятки накормлены, в кормушечки подсыпаны крошечки для воробьев. До всей этой ответственности мальчик дошел сам, потому что читал добрые книги и был до крайности разумен.
Однажды родители возвращались с курорта вместе с ребенком. Величайший всю дорогу молчал, улыбался пассажирам, бегал за водичкой по первой просьбе, вызывая умиление всех пассажиров и черную зависть тех, у кого плакали от духоты дети. И только дома он признался, что случайно сломал обе ноги при посадке в автобус и не плакал только потому, что не хотел портить всем дорогу.
В юности Величайший презирал фаст-фуд, попсу, Донцову, наркотики, алкоголь, мещанство и салат «Нежность» из майонеза и чего-то еще. Музыку слушал в наушниках и под одеялом, чтоб не помешать никому. Бывало едет в троллейбусе под одеялом и неслышно прется от Гайдна. В десять лет он решил теорему Ферма, в одиннадцать вылечил крыло у пятисотой вороны, в тринадцать убедительно доказал, что Карлос Кастанеда стырил свое учение у Франсуа Рабле, в пятнадцать закончил пятый университет и выиграл всемирный конкурс «Молодая Надежда Человечества».
И вот, к двадцати пяти годам, он решил, что подготовительный период закончен и пора переходить к своей основной миссии. Тогда он подошел твердым шагом к первому попавшемуся в парке родителю, чей ребенок нарушал тишину, и сказал:
- Вы вообще в курсе, что вы неправильно воспитываете ребенка? Вот я в его время...
Родитель с завистью выслушал Великого, записал все его советы, поблагодарил его за Свет Истины, попенял на отбившегося от рук сына, признал свою вину и попрощался.
- Кто это был? - спросила отходившая ненадолго родительница, глядя вслед Великому.
- Да так... - пожал плечами родитель. - Дебил какой-то.
© frumich
Информация
Навигация
Лучшие истории
Последние комменты
Реклама