Смоляной чуб волной, карие, как вишни, глаза, щегольские усики, белоснежные зубы... Не только яркая внешность делала его столь привлекательным, этот человек обладал, как сейчас говорят, мощной харизмой, сокрушительным шармом. Едва кто-то вступал с ним в разговор, непременно подпадал под невероятное обаяние, какой-то неправдоподобный гипнотизм. Умел Семен и вовремя пошутить, и комплимент красивый как бы невзначай сделать, и какую нибудь пословицу ввернуть к месту. В общем, душа компании и любимец женщин. А тут еще работа такая - экспедитор в торговле - экспе дитор в торговле - позволяла заводить сразу несколько романов в разных местах. Мать только головой сокрушенно качала: «Ох, Сеня-Сеня! Так и пропорхаешь ты всю жизнь мотыльком со цветка на цветок. А уж как мне внуков понянчить хочется!» В ответ сын лишь заливисто хохотал. Но, говорят, что свою судьбу на коне не объедешь.
Встретил как-то Семен однокурсника, тот его в гости в Курск пригласил. Оттянулись друзья по полной программе. Наутро, с больной головой отправился Семен на железнодорожный вокзал.
Эту пухленькую конопатую девчушку в неказистом пестреньком платьице он заметил сразу. Сидела она, окруженная баулами и сумками, точь в точь как курочка на гнезде. Когда объявили посадку, засуетилась, пытаясь схватить несколько сумок сразу. Несмотря на скверное самочувствие, Семен рассмеялся: «Ну ты и раскудахталась, курочка Ряба! Давай помогу, что ли?»
По другому взглянул Сеня на девушку, когда она, едва разместившись, постелила на столик кружевную салфетку и сноровисто разложила нехитрую домашнюю снедь, добавив к ней бутылочку терпкого домашнего вина: «Позвольте отблагодарить за Вашу доброту!» Это было как нельзя кстати. Заметно подобревший Семен неторопливо обгладывал куриную ногу и снисходительно слушал напевный говорок своей новой знакомой, благодушно размышляя про себя: «Нет, не хохлушка ты, а самая настоящая хохлатка, курочка Ряба!»
Девушка после смерти мамы ехала к тетке в деревню. Семен, войдя в образ благородного рыцаря, принял активное участие в ее судьбе. Спустя полгода состоялась веселая шумная свадьба.
Так и повелось в этой семье. Семен называл супругу по имени в исключительных случаях, а так все Ряба да Рябушка, а когда не в духе, просто курица. Она же на людях предпочитала величать мужа Семен Петрович. В гостях, компаниях Анна чувствовала себя скованно, чаще сидела молча, восхищенно взирая на блещущего остроумием мужа, и оживлялась лишь когда нужно было помочь убрать со стола или помыть посуду. Она была человеком домашним, скромным, непритязательным.
Одна за другой появились у супругов две дочки - обе кругленькие, конопатые как мама и такие же хлопотуньи. Можно сказать, что в этой семье царил культ отца. Лучший кусок за столом - главе семейства, закрылся он в своей комнате - все ходят на цыпочках: «Папа отдыхает!» Всю домашнюю работу Анна старалась выполнить сама. Это было ей не в тягость, а в радость, да и девочки были с мальства приучены к порядку, помогали охотно.
Нельзя сказать, что обзаведясь семьей, Семен расстался со своими холостяцкими привычками, но когда бы и в каком виде он не появился домой, ни разу не услышал упрека... И ни одной из многочисленных пассий так и не удалось увести его из семьи. Сня был мужик неглупый, умел сравнивать и хорошо понимал, что кроме Анны с ним никто не уживется. Да и хозяйки такой еще поискать. Тем более что мать в невестке и внучках души не чаяла.
Шло время. Дочери незаметно подросли и выпорхнули из родительского гнезда. Поседел и погрузнел Семен, больше времени стал проводить дома. Только над Анной, казалось, время не властно. Все такая же кругленкая, подвижная, она, как и прежде увлеченно хлопотала по дому - пекла пироги, вязала крючком салфетки, гладила горы пахнущего свежестью белья. А какой у нее был участок - поистине райский уголок! Сколько фантазии, старания хозяйка в него вкладывала! Семен гордился тем, что все гости искренне восхищались рукотворной красотой: «Это все она, моя Рябушка сотворила!»
В тот воскресный день Степан, по привычке поздно проснувшись, сразу понял, что что-то не так. Не пахло ароматным кофе и свежей выпечкой, не позвякивала на кухне посуда, не было слышно и тихих шагов хозяйки. Анна лежала бледная, с посиневшими губами. На скорой ее забрали в больницу. Семен сокрушался: «Ах, как некстати расхворалась Рябушка! Весна на дворе, работы возле дома столько, огород надо сажать! Ведь никогда даже гриппом не болела, а тут на тебе!»
Во время посещения в больнице, Анна тихонько улыбалась и гладила руку мужа: «Я скоро поправлюсь, мы еще не опоздали с огородом, Степушка!»
Потом ее не стало. Семен не мог в это поверить, похороны, поминки - все прошло, будто во сне. Степан ходил из угла в угол как потеряный.
Дочери не оставили отца - помогли с огородом, дом поддерживают в порядке, еду готовят.
Семен постепенно свыкся с одиночеством, но нет нет, да и придет на кладбище. Положит цветы на могилку, присядет на скамеечку и вздохнет: «Эх, если бы можно было отмотать жизнь хотя бы на три десятилетия назад, все бы было совсем по другому. Ты уж прости меня, Рябушка!»
В музее имени Тебя
Есть писем старые страницы:
Сюда спустились, словно птицы,
Воспоминанья теребя.
А в ветхом сборнике стихов
Цветок, подаренный когда то.
Хоть в памяти и стерлись даты,
Напомнить он тебя готов.
И пусть прошло так много дней,
Немало сделано ошибок,
Твой образ как мираж стал зыбок,
А память сердца все сильней.
Зачем расстались мы, любя?
Был каждый в правоте уверен...
Как жаль, что адрес твой утерян
В музее имени Тебя.
Эту пухленькую конопатую девчушку в неказистом пестреньком платьице он заметил сразу. Сидела она, окруженная баулами и сумками, точь в точь как курочка на гнезде. Когда объявили посадку, засуетилась, пытаясь схватить несколько сумок сразу. Несмотря на скверное самочувствие, Семен рассмеялся: «Ну ты и раскудахталась, курочка Ряба! Давай помогу, что ли?»
По другому взглянул Сеня на девушку, когда она, едва разместившись, постелила на столик кружевную салфетку и сноровисто разложила нехитрую домашнюю снедь, добавив к ней бутылочку терпкого домашнего вина: «Позвольте отблагодарить за Вашу доброту!» Это было как нельзя кстати. Заметно подобревший Семен неторопливо обгладывал куриную ногу и снисходительно слушал напевный говорок своей новой знакомой, благодушно размышляя про себя: «Нет, не хохлушка ты, а самая настоящая хохлатка, курочка Ряба!»
Девушка после смерти мамы ехала к тетке в деревню. Семен, войдя в образ благородного рыцаря, принял активное участие в ее судьбе. Спустя полгода состоялась веселая шумная свадьба.
Так и повелось в этой семье. Семен называл супругу по имени в исключительных случаях, а так все Ряба да Рябушка, а когда не в духе, просто курица. Она же на людях предпочитала величать мужа Семен Петрович. В гостях, компаниях Анна чувствовала себя скованно, чаще сидела молча, восхищенно взирая на блещущего остроумием мужа, и оживлялась лишь когда нужно было помочь убрать со стола или помыть посуду. Она была человеком домашним, скромным, непритязательным.
Одна за другой появились у супругов две дочки - обе кругленькие, конопатые как мама и такие же хлопотуньи. Можно сказать, что в этой семье царил культ отца. Лучший кусок за столом - главе семейства, закрылся он в своей комнате - все ходят на цыпочках: «Папа отдыхает!» Всю домашнюю работу Анна старалась выполнить сама. Это было ей не в тягость, а в радость, да и девочки были с мальства приучены к порядку, помогали охотно.
Нельзя сказать, что обзаведясь семьей, Семен расстался со своими холостяцкими привычками, но когда бы и в каком виде он не появился домой, ни разу не услышал упрека... И ни одной из многочисленных пассий так и не удалось увести его из семьи. Сня был мужик неглупый, умел сравнивать и хорошо понимал, что кроме Анны с ним никто не уживется. Да и хозяйки такой еще поискать. Тем более что мать в невестке и внучках души не чаяла.
Шло время. Дочери незаметно подросли и выпорхнули из родительского гнезда. Поседел и погрузнел Семен, больше времени стал проводить дома. Только над Анной, казалось, время не властно. Все такая же кругленкая, подвижная, она, как и прежде увлеченно хлопотала по дому - пекла пироги, вязала крючком салфетки, гладила горы пахнущего свежестью белья. А какой у нее был участок - поистине райский уголок! Сколько фантазии, старания хозяйка в него вкладывала! Семен гордился тем, что все гости искренне восхищались рукотворной красотой: «Это все она, моя Рябушка сотворила!»
В тот воскресный день Степан, по привычке поздно проснувшись, сразу понял, что что-то не так. Не пахло ароматным кофе и свежей выпечкой, не позвякивала на кухне посуда, не было слышно и тихих шагов хозяйки. Анна лежала бледная, с посиневшими губами. На скорой ее забрали в больницу. Семен сокрушался: «Ах, как некстати расхворалась Рябушка! Весна на дворе, работы возле дома столько, огород надо сажать! Ведь никогда даже гриппом не болела, а тут на тебе!»
Во время посещения в больнице, Анна тихонько улыбалась и гладила руку мужа: «Я скоро поправлюсь, мы еще не опоздали с огородом, Степушка!»
Потом ее не стало. Семен не мог в это поверить, похороны, поминки - все прошло, будто во сне. Степан ходил из угла в угол как потеряный.
Дочери не оставили отца - помогли с огородом, дом поддерживают в порядке, еду готовят.
Семен постепенно свыкся с одиночеством, но нет нет, да и придет на кладбище. Положит цветы на могилку, присядет на скамеечку и вздохнет: «Эх, если бы можно было отмотать жизнь хотя бы на три десятилетия назад, все бы было совсем по другому. Ты уж прости меня, Рябушка!»
В музее имени Тебя
Есть писем старые страницы:
Сюда спустились, словно птицы,
Воспоминанья теребя.
А в ветхом сборнике стихов
Цветок, подаренный когда то.
Хоть в памяти и стерлись даты,
Напомнить он тебя готов.
И пусть прошло так много дней,
Немало сделано ошибок,
Твой образ как мираж стал зыбок,
А память сердца все сильней.
Зачем расстались мы, любя?
Был каждый в правоте уверен...
Как жаль, что адрес твой утерян
В музее имени Тебя.
Информация
Навигация
Лучшие истории
Последние комменты
Реклама