Мадам

В назначенное время и в назначенном месте Лена ждала молодого человека с деньгами в сумочке.
Володя вышел из старых красных «Жигулей», за рулем которого сидел толстый дядька и поцеловал девушку в щеку. Кудрякова расплылась в улыбке.
Но не успела девушка дать Синицыну денег, как он, попрощавшись с ней, поспешил в машину.
Ленка еще несколько минут стояла и смотрела за удалявшимся автомобилем. Она хотела услышать от любимого парня несколько ласковых слов, а он... Взял деньги и удалился.

Девушка тешила себя надеждой, что Володя позвонит. Но прошла неделя, другая... Прошел месяц... Синицын не звонил. Лена забеспокоилась. Девушке казалось, что с ним случилась беда, и она решила поговорить с Катей Лахнович.
- Ленка, ну и дура же ты! Как ты могла незнакомому парню дать денег?! Лучше бы ты подарила их мне. Он тебе их никогда не вернет! - с полной уверенностью в сказанном, произнесла та, - Я его знаю, как облупленного! Это мой кузен. И вообще... У тебя мозги есть?! Он всегда врет. Если хочешь иметь в жизни неприятности, то свяжись с Вовкой.

Следующая встреча произошла с Синицыным в мае, за неделю до последнего школьного звонка. Он стоял в окружении молодых ребят возле пивного ларька.
- Здравствуй, Володя, - робко произнесла Кудрякова, подойдя к нему, - Я уже думала, что мы с тобой больше никогда не встретимся.
- Что за глупости?! Почему не встретимся? - он отвел её в сторону и, поцеловав в щеку, предложил пройти в парк и поговорить про жизнь.
Ленка засияла от радости.
Володя стал жаловался девушке на неустроенность в жизни, на то, что не может никак найти работу по душе, а то, что ему предлагают, не соответствует его мечтам.
Он не дал девушке произнести ни слова, рассказывая все о себе.
Они договорились, что завтра Синицын будет ждать её возле школы.

Лена радостная прибежала домой. Душа её пела.
- Наконец-то... Володя... Он такой красивый, такой сильный... Он такой... Такой... Как артист... Я готова за ним идти в пустыню, в тайгу... Везде, куда он меня только позовет... - твердили шепотом девичьи уста.
Она не могла дождаться конца занятий, чтобы вновь встретится с ним.

Синицын ждал её возле школы. Поцеловав Кудрякову в щеку, он посмотрел на неё совершено не так, как смотрел вчера.
- Что с тобой? - встревожено, спросила Лена.
- Да, ничего... Обыденность... Пустяки...
- Нет... Ты мне ответь, что случилось?! Я же вижу по твоему лицу... Возможно, я тебе, в чем ни будь смогу помочь?
- Моя мать в больнице, - пожав плечами, растеряно проговорил молодой человек, - Нужны дорогостоящие импортные лекарства, а денег нет. Если я их не раздобуду, то она может умереть.
- Много тебе нужно денег?
- Долларов сто, а возможно сто пятьдесят. Точно сказать не могу.
- У меня есть сто двадцать. Мне их подарили на день рождения.
- Ленчик! Котик! - он прижал девушку к своей груди, - Я верну долг! Верну все до копейки! Мне нужны деньги... У меня другого выхода нет.
- Знаю, - слегка покраснев, произнесла Кудрякова.
- Есть еще одна просьба... Ничего про деньги не говори Катьке. Она на голову больная. Из мухи раздует слона... И, вообще... Как ты с ней можешь дружить?! Ты же отличница, тянешь на медаль... А Катька... Дурочка... Самая настоящая дурочка. У неё в голове только одни тряпки.
Лена пообещала Синицыну, что все сохранит в тайне.

С той поры прошло чуть больше года. Кудрякова поступила в институт и уехала в другой город. Она часто звонила своей подруге Катерине в надежде на то, что та расскажет ей про брата. Лена верила, что все же настанет тот час, когда она будет вместе с Владимиром. Он поселился навеки в её девичьем сердце, и другим парням в нем просто не было места.

Однажды она не выдержала и, позвонив подруге, первым делом спросила у неё про Синицына.
- Ой... Не расскажешь! Нужно петь! - рассмеявшись в телефонную трубку, произнесла Катерина, - Этот, кретин, женился! Везет же таким! Связался с дочкой директора завода... Та, дуреха, по уши в него втрескалась... На вид он смазливый... Родители, как увидели своего будущего зятька, так чуть не сошли с ума! Что им оставалась делать, если у дочки уже пузо на нос лезло! Свадьбу отгрохали... Жених на свадьбе смотрелся не хуже Алена Делона... А, вот невеста, - проговорила Лахнович, с грустью в голосе, - Совсем невзрачная... Маленькая... Худенькая... Один нос торчит... Да она его на семь лет старше... Девке нужно было замуж, а Вовка мужик красивый.
- Так говоришь, он женился, - чуть не рыдая в трубку, проговорила Ленка.
- Что это с тобой? - поинтересовалась подруга, - Ты что расстроилась? Да выбрось ты этого идиота с головы! Он же кретин! Ненормальный! Нигде не работает... Сидит на шеё жены... У них сейчас период любви... Две недели назад, как они вернулись с Турции.
- С Турции?! А что они там делали?
- Что можно делать в Турции?! Отдыхать, милочка! Отдыхать! - рассмеявшись, ответила Лахнович, - Эта любовь быстро закончится... Он уже от своей женушки уходил... Так та, стоя перед Вовкой на коленях, умоляла вернуться... Говорит, ради сына.

Лена не помнила, что еще говорила по телефону Катя. Все мечты, все надежды на Синицына были в одну минуту разбиты вдребезги, как осколки хрустальной вазы. Голова пошла кругом от услышанной новости. Кудрякова только и делала, что жила этим человеком. Она мечтала видеть Владимира рядом с собой. Но прошло время... Какой-то короткий срок. Он и решил исход девичьей судьбы. Лена проклинала себя, за то, что, послушала родителей и уехала учиться в другой город, за то, что не пыталась встретиться с Синицыным, а ждала ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА СЛУЧАЙ, когда парень позвонит ей и признается в любви.
Студентка легла в постель и, укутавшись в одеяло, закрыла глаза.
Лена только и делала, что жила мечтой, которая по её поверью, должна стать реальностью.
Его глаза... Его большие голубые глаза, не давали ей покоя. Ей не нужно ничего... Ничего... Кроме этих любимых глаз... И, вот она потеряла все... Все, о чем мечтала... Осталась лишь боль... Боль и память о нем...

Но жизнь есть жизнь... Судьба подарила ей шанс на встречу с Володей. Им суждено было встретиться, после того, как он развелся со своей женой. Он шел по улице сильно хромая, опираясь на палку.
- Володя! Вот так встреча! - радостно произнесла Кудрякова, готова броситься молодому человеку.
- Ах... Это ты, Мадам?! - спокойно, но грубовато, произнес он.
- Володя! - она расплылась в улыбке, - Как ты?! Рассказывай! Только не молчи... - она слегка коснулась его руки, которая крепко держала палку.
- Что обо мне рассказывать? - произнес он крайне недовольный заданным вопросом, - Сейчас я холостяк... Инвалид... - он достал из кармана кожаной куртки сигарету и закурил, пуская дым в глаза Лене.
- Это я знаю... Мне Катя про тебя все рассказала... Она сказала, что ты влип в какую-то любовную историю...
- Пусть смотрит за собой, и не придумывает различные сказки!
Он посмотрел на свою ногу и, бросив окурок под ноги, хотел отойти от Кудряковой, но она забежала ему вперед:
- Вова, меня не интересует твое прошлое... Ты мне нравишься, - покраснев и опустив глаза, произнесла она, - Практически не было дня, чтобы я про тебя не думала...
Синицын сделал шаг и приблизился к Лене.
- Я с другом ехал в машине... В неё врезался какой-то салага... Друг отделался только испугом... А я... Мне хотели ампутировать ногу... Но вот, слава Богу... Сейчас эта проклятая третья нога будет моим вечным спутником в жизни, - произнес он спокойно, и девушке стало очень жаль стоящего перед ней молодого человека.
Лена предложила Синицыну зайти в близлежащее кафе, и он не отказался...

Сидя за столиком, Владимир проклинал родителей своей бывшей жены.
- Ох, Мадам, если бы ты только знала, как они меня унижали, оскорбляли! Каждый раз старались подчеркнуть кто я, а кто они. Я больше не смог жить вместе с ними, и однажды собрав вещи, ушел. Моя жена, дура! Таких еще нужно поискать... Она в последнее время только и делала, что слушала своих тупорылых предков... Вот сейчас пусть живет одна! - по его лицу прошлась холодная усмешка, - Пусть вместо мужчины прижимает к своей груди подушку.
- А, ребенок? У тебя же сын...
- Да... У меня сын, - с гордостью в голосе произнес Синицын, - Мальчишка, вылитый папа. Не дай Бог он был бы похож на мать! Она же каракатица! Если во сне приснится её образ, то можно сразу же умереть от разрыва сердца! Пусть... Пусть сейчас поживет одна... Я терпеливый... Могу еще подождать... Уверен, что приползет и будет стоя на коленях просить вернуться.

А спустя год, Лена окончила институт, и возвратилась в свой родной город. Её жизнь стала однообразной. Работа - дом. Дом - работа. Мать, видя, что с дочерью творится что-то неладное, решила поговорить с ней. Но разговора не получилось. Елена накричала на неё и впредь посоветовала не вмешиваться в чужую жизнь. Это был последний вечер, когда Кудрякова видела своих родителей. На следующий день их не стало. Они погибли в автомобильной катастрофе.

Смерть родителей в буквальном смысле «добила» Кудрякову. Постоянно рядом с ней находилась её школьная подруга Катерина.
Ночи были самыми страшными часами в жизни молодого юриста. Ни работа, ни дом, ничего не интересовало её. Все мысли Кудряковой были направлены на Владимира Синицына. Она решила больше не ждать, не мучаться, а найти повод и встретиться с ним.

Каждую субботу и воскресенье девушка старалась пройти возле его дома, в надежде, что судьба подарит с ним встречу. И она подарила. Они встретились... Но только не возле его дома, и даже не на той улице, где жил Владимир, а случайно. Совершено случайно, возле пивного ларька.
- О, кого я вижу! Мадам! - увидев Лену, восторженно закричал он и, опираясь на палку, сделал несколько шагов навстречу ей, - Ты как раз кстати! - Синицын взглянул в глаза Кудряковой и, улыбнувшись, спросил, - Ты бы не могла выручить нашу компанию.... Понимаешь... Ну, не хватает самой малости... Вот хотели побаловаться... Купить пиво... Нет, мадам, ты не думай... Как только пойду работать, сразу же верну долг... Вот с работой правда пока ничего не получается... Да, черт с ней, с этой поганой работой! Слушай, мадам, будь человеком... Выручи друга...
Лена достала из сумочки кошелек и, вытащив сто рублей, протянула их Синицыну.
- Мадам, - жалобно простонал он, глядя в сторону друзей, - что за эти копейки можно купить?
- Пиво.
- Мадам, ну... Дай еще хотя бы две сотенки... - он посмотрел на неё, и печально усмехнувшись, добавил, - Пожалей инвалида... У меня в жизни осталась всего одна радость - это пиво.
Лена протянула ему еще сотню, а затем другую.
Увидев деньги, глаза Синицына заискрились, и он от счастья, даже позабыл поблагодарить Лену. Подняв палку вверх, Владимир направился в сторону друзей, со словами, - Гуляем, братцы, гуляем!

Лена еще долго стояла, косо поглядывая в сторону Синицына, в надежде на то, что он подойдет к ней. Но так и не дождавшись, медленно побрела к автобусной остановке. Она совершено не помнила, как вошла в квартиру, как включила газ и как легла в постель, чтобы заснуть вечным сном.

Только чудо спасло жизнь Кудряковой. Катерина возвращалась от своего приятеля, и по дороге решила заглянуть к подруге. Нервы Лены не выдержали от нескончаемых звонков в квартиру, и она нехотя поплелась к дверям.
- О, господи! У тебя же пахнет газом! Ты, что сошла с ума! - закричала Лахнович, едва переступив порог квартиры. Она раскрыла настежь окна, и силой потащила подругу к себе домой.
По дороге Кудрякова расплакалась и рассказала, что все эти годы только и делала, что думает о Синицыне.
- Я люблю Володю! Понимаешь, люб - лю... Мне кроме его никто не нужен... Любо он, либо...
- Опомнись, дуреха! В кого ты влюбилась?! - по моментально поняв, что её нравоучения Кудряковой в эти минуты совершено, не нужны, обняла подругу за плечи, - Успокойся... Не надо так расстраиваться, - проговорила Катерина, как можно мягче, - Если ты хочешь, то я могу устроить тебе с ним встречу.
- Правда?! Ты меня не обманываешь?!
- Вот чудачка! Он же мой родственник! Что мне стоит пригласить его в гости.

Лахнович сдержала свое слово.
Ближе к обеду, в субботу, Синицын переступил порог квартиры своей кузины, а спустя час пришла и Лена. Катя старалась изо всех сил, всеми правдами и неправдами свести подругу с братом. Лахнович боялась, что в противном случае, если ей эта затея не удастся, она потеряет подругу.
Посидев с гостями чуть больше часа, хозяйка квартиры, ссылаясь на то, что должна срочно отлучиться на короткое время, оставила подругу наедине с братом.

Как только за Лахнович закрылась дверь, Синицын взглянул на Катерину, и вытащил из кармана ключи.
- Мадам, так Ваше Величество смотрит на то, чтобы покинуть эту берлогу и провести время в деревенской глуши...
- Я не против, - произнесла она, и глаза её засияли от счастья. - тогда - вперед.

Сидя в электричке Лена, все еще ни как не могла поверить, что сейчас она рядом с любимым человеком, и скоро, совсем скоро будет принадлежать ему. Она прикрыла глаза, пытаясь представить сцену предстоящего вечера.
- Мадам, следующая остановка наша.
Они вышли с электрички и направились в сторону леса.
- Куда это мы идем? - испугано спросила Лена Владимира.
- Мадам, не стоит бояться! Вы ведь рядом с мужчиной... Настоящим мужчиной... - он рассмеялся и, сделав шаг вперед, остановился перед ней, - Не стоит меня бояться... Это короткий путь...
- Я и не боюсь, - произнесла она, чувствуя, как трясется её сердце.
Дорога от станции до деревенского дома казалась Кудряковой длинною в целую вечность.
- Мадам, вот мы и пришли, - подбросив ключи от дома вверх, произнес Синицын, остановившись возле одинокого дома, у которого тускло горел фонарь.

Не успела Лена опомниться, как Владимир открыл дверь старого деревянного дома, пропуская даму вперед. Он вошел вслед за ней.
Поставив палку в угол, Владимир открыл дверцы старого буфета и извлек из него начатую бутылку «Столичной» и две банки рыбных консервов.
Лена с испуганными глазами наблюдала, как Синицын поставил на стол два граненых стакана и налил в них водку.
- Вот мы и наедине...
Девушка побагровела.
Он сделал несколько глотков и посмотрел на сидящую напротив девушку.
- Ты, чего это... Почему не пьешь? Тебе, что не нравиться моя компания? Обижаешь, мадам, обижаешь...
Лена сморщилась и сделала два маленьких глотка.
Синицын поднялся из-за стола и подошел к ней:
- Каким же я был дураком! Каким дураком! Как я мог не разглядеть рядом с собой такую изюминку, такой цветочек, - он взял руку девушки и преподнес к своим губам, - Какие тонкие пальцы... Мадам, ты само совершенство... Само божество...

В эти мгновенья Лена чувствовала себя самой счастливой девушкой во всем мире. Она слушала Синицына заворожено. Ей казалось, что пройдет еще каких нибудь десять минут, и она получит то, о чем мечтала по ночам, зарывшись носом в подушку.

Владимир положил свою руку на женское колено, и Лена вздрогнула. Но он и не думал останавливаться перед намеченной целью. Его рука поднималась все выше и выше, исследуя каждый сантиметр пройденного пути. С каждым мгновением учащалось мужское сердцебиение. И вот он у заветной цели... У самого основания её цветка. Еще секунда и он сорвет лепесток. Девушка почувствовала, как натянулась её кожа, как по позвоночнику прошел мелкий озноб.
- Я хочу тебя... Слышишь... Сейчас... - тяжело дыша, произнес Владимир, - Я уже больше не могу...
- Милый... Дорогой... Единственный... Мой золотой... Я люблю тебя... Безумно люблю... - проговорила она, дрожа перед неизвестностью.
- Пойдем в спальню... Она ждет нас...
Кудрякова не помнила, как оказалась на постели.
Лена ощутила прикосновение его влажных губ на своем лице.
- Расслабься... Не дрожи, - промолвил он недовольно, - Ты же не спящая красавица...
Она сделала над собой усилие и крепко зажмурила глаза.
- Дуреха! Настоящая дуреха! Да, что с тобой?!
Синицын как клещ, вцепился к её тело, и прижал к себе.
- Подожди! - отчаянный крик вырвался из девичьей груди.
- Чего ждать? - его вопрос был переполнен злобой.

Лена чувствовала, как его боевая машина рвется в бой. И вот последние секунды перед решительной атакой. Синицын подтянул девушку к себе и слегка развел женские ноги в сторону. Он видел её испуганный взгляд. Но разъяренного мужчину уже ничто не могло остановить. Владимир наклонился над Леной и, опершись об локти, стремительно вошел в неё.

Она вскрикнула от боли, от страха, от неожиданно ворвавшегося в неё урагана именно в тот миг, когда он превратил Лену в женщину.
- Милый... Любимый... Дорогой... - дрожащим голосом, твердили уста Кудряковой.
Владимир, не реагируя на слова Елены, продолжал свою работу.
- Я люблю тебя... Люблю... Не покидай меня... Прошу тебя... Я не могу без тебя... Я люблю...
Когда мужская работа была «сделана» и силы покинули Синицына, он как труп упал на женское тело и спустя минуту, промолвил:
- Я сначала-то и не понял...
- Что? Что ты, милый, не понял? - дрожа, спросила она.
- Ты, что еще была девочкой?! - в голосе его явно прослеживалась издевка, - Да?
- Да... Я ведь люблю тебя... Как я могла принадлежать другому, если днем и ночью только и делаю, что мечтаю о тебе! Я хотела... Нет, я мечтала, чтобы моим первым мужчиной был ты... Именно ты!
- Не говори ерунды! Скажи честно, что тебя никто не хотел поиметь!!! Ты просто никому не была нужна! Господи! Господи! Случается же в жизни такое чудо...
- Я люблю тебя, - не реагируя на плоские шутки Синицына, произнесла Лена, - Я так долго мечтала об этой встрече... О нашей близости... И вот...
- Дождалась! Дождалась того момента, когда я тебя осчастливил?! - язвительно усмехнувшись, произнес он.
- Да.
- Кому рассказать... Обхохочешься... Она меня ждала? Как раз ария из того репертуара! Да, ты... Ты... Ты просто, как женщина, как баба, как самка не представляешь собой ни какой ценности.
- Нет! Нет! Не говори так... - она касалась губами его груди, не обращая внимания на пошлости.
- Все! С меня хватит! Пора по домам! Ты мне уже изрядно надоела... Давай бабки за оказанную услугу, и вали огородами!
- Какие бабки? Какая оказанная услуга? - спросила Лена с глазами полными слез.
- Ты, что дура?! Ума лишенная дура?!
- Я люблю тебя...
- Ты должна мне оплатить за мою работу... За предоставленную услугу... - он истерически рассмеялся, едва закончив фразу.
Его дикий, не человеческий смех, как ток пронзил тело Кудряковой.
- Тварь! - прорвалось у неё сквозь слезы.
- Кто я?! Что ты сказала? - в голосе был гнев, и глаза моментально налились кровью.
- Тварь... Животное... Скотина... - произнесла она, глотая слезы, поднявшись с постели.

Услышав эти слова в свой адрес, Синицын, моментально подскочил и, сбив Лену с ног, бросил на пол.
Она попыталась подняться, но Владимир стукнул Кудрякову ногой в живот.
- Я покажу тебе тварь! Покажу скотина! Ты сейчас у меня узнаешь, на что я способен!
В это мгновенье мужчина был похож на разъяренного, голодного тигра, который набросился на свою добычу. Синицын терзал на полу Лену до той поры, пока не устал.
- Если хочешь жить - проваливай... Ты, слышишь меня! Про - ва - ли - вай! Даю тебе пять минут.... И чтобы духу твоего здесь больше не было... Любит она меня... Уродка... Пугало огородное...

У Лены не было сил подняться. Она лежала на полу вся в крови. Синицын толкнул Кудрякову ногой. Он дал понять, что не шутит, и если она в ближайшие минуты не покинет этот дом, то он снова начнет над ней издеваться, едва восстановит силы.

Она с трудом набросила на себя свитер и, посмотрев на юбку, которая была разорвана, со злостью отшвырнула её в сторону. Опираясь об стенку, стоная, Лена покинула комнату.
- Скажи спасибо, что осчастливил! А то бы прожила жизнь, и умерла, так и не узнав, что такое мужчина! Ха - ха - ха Настоящий мужчина! - крикнул он ей вслед.
Дом наполнил истерический смех Синицына.

Болело все тело, все... Начиная от пальцев ног и заканчивая головой. Лена ни как не могла понять, осмыслить, что с ней все - таки произошло. Жуткая, почти невыносимая боль не давала ей здраво мыслить. Голова шла кругом. К горлу подступила рвота. Судорога поселилась в молодом женском теле.
- Чучело, ты еще все здесь?! Я считаю до двадцати... Если не смоешься с моих глаз, пощады не жди!

В этот миг взгляд Кудряковой коснулся на стоящий в углу топор. Лена не помнила, как взяла дрожащими руками орудия мести и как оказалась в комнате. В той самой комнате, где она лишилась девственности, и где были растоптаны все девичьи надежды и мечты.
Синицын лежал на полу с закрытыми глазами. Он улыбался и повторял:
- Дура... Тупица.... Пусть скажем мне спасибо...
Лена подняла топор и, закрыв глаза, опустила его.
Дикий нечеловеческий вой, наполнил комнаты деревенского дома.

Кудрякова не помнила, как вышла из дома, куда шла и сколько шла. Тело её дрожало. Она босыми ногами ступала на холодную, мокрую от недавно прошедшего дождя землю. Опомнилась она только тогда, когда её ослепили фары проезжавшей по проселочной дороге машины. Лена подняла руку, но машина слегка притормозив, рванула вперед.
У Лены уже совершено не было сил идти. Голова пошла кругом. Она услышала скрежет тормозов... толчок... и боль... невыносимую боль.
- О, Боже! Не умирайте! Только не умирайте! - как сквозь сон услышала она голос мужчины, - Мне ни как нельзя в тюрьму... Ни как... У меня сын... Он без меня пропадет...
У Кудряковой даже не было сил приподнять веки. Лена почувствовали, как дрожащие мужские руки прижали её к чему-то теплому.
А, дальше... Дальше она ничего не помнила. Был провал в памяти.

Она приоткрыла глаза на какие-то доли секунды, чтобы вновь закрыть их на минуту.
Лена окинула взглядом комнату, кушетку на которой лежала прикрытая одеялом и, увидев стоящего возле окна мужчину, спросила:
- Кто ты?
Незнакомец подошел к ней и погладил по волосам.
- Где я?
- В больнице.... Не волнуйтесь... Все будет хорошо.

В памяти, как кадры из черно-белого кинофильма, стали восстанавливаться события прошедших часов.
- Нет! Нет! Не дотрагивайся до меня! Я не хочу! Нет! Тварь! Мразь! - заметавшись по кушетке, закричала она.
Лицо Кудряковой моментально перекосилось, глаза заполнились слезами, и она, сжав руками одеяло, попыталась приподняться.
На истошный женский крик в приемный покой вошла пожилая, толстая медсестра.
- Я прошу Вас! Сделайте, что-нибудь... Когда же придет врач?! Что это за безобразие?! - возмущенно произнес стоящий рядом с кушеткой незнакомый Кудряковой мужчина, - Я прошу Вас...
- Сколько раз можно повторять... Врач занят, - с чувством превосходства, произнесла толстуха, - Когда освободиться, тогда, и осмотрит больную.

Незнакомец схватил медсестру за халат и что есть силы, прижал к своей груди.
Глаза его были переполнены злости и ненависти.
- Я сейчас вызову милицию! - закричала испугано медсестра, - Что Вы себе позволяете?! Думаете, что если обвешались золотыми цепями, то Вам все позволено! Нет! Я на Вас управу найду!
- Извините! Ради, Бога, извините! - произнес мужчина, опустив глаза и слегка покраснев.
- Ишь, нашелся герой! Вот приедет милиция, она и разберется... Ты это мне можешь рассказывать сказки, что подобрал эту, - она показала пальцем на Елену, и слегка усмехнувшись, добавила, - на дороге. У них там есть следственный отдел... Ты быстро у них, дружок, заговоришь... Я-то знаю... Знаю Вас новых русских... Пальцы веером и вперед.

Незнакомец полез во внутрений карман длинного кожаного плаща, и извлек из него портмоне. Он достал пятидесяти долларовую купюру и протянул её толстухе.
- Прошу, Вас, вызовите врача, - обессилено произнес он.
Она посмотрела своими маленькими глазками сначала на деньги, затем на мужчину и тяжело вздохнув, взяла купюру. Повертев её в руках, проверяя подленость банкнота, ловким движением, положила её в карман белого халата.

Не прошло и десяти минут, как в приемный покой вошел сравнительно молодой, но очень грузный мужчина. Он присел на край кушетки и стал осматривать больную.
- Кто же тебя так?! - спросил он Лену, как можно помягче.
- Нет! Не трогай меня! Нет! - она уцепилась руками в него, - Нет! Мне больно! Не прикасайся ко мне! Я не хочу жить! Не хо-чу-у-у!
Незнакомец обхватил голову руками и вышел из комнаты. Он прижался головой к стене и закрыл глаза.

Несколько дней Кудрякова лежала в палате, ни произнося, не единого слова, не отвечая ни на чьи вопросы. Она только и делала, что смотрела на потолок, а слезы от отчаяния, безнадежность, томительного безделья катились по её лицу.
Сергей Сомов, так звали спасителя Кудряковой, каждый день приходил к ней в палату. Но, видя его, Лена начинала еще больше плакать.

Однажды он пришел вместе с сыном, четырехлетним худеньким, маленьким мальчиком, с живыми любознательными голубыми глазами.
- Меня зовут Максим, - произнес малыш, внимательно, посмотрев на больную, - Почему ты плачешь? Кто тебя обидел? Сынок или доченька? - он присел на край больничной постели и провел рукой по женскому лицу, - Ты упала? На асфальт?! Ничего... Не переживай... К свадьбе заживет! - он заулыбался и достав из маленького цветного рюкзака конфету, развернул её и протянул Лене, - Она вкусная.
Впервые за неделю, Сомов увидел, что больная слегка улыбнулась. Максим вновь провел своей худенькой ладошкой по волосам Кудряковой.

- Я страшная? Похожа на Бабу Ягу?
- Ничего... Пойдет... - бойко проговорил ребенок, разворачивая и ложа в рот Лене вторую конфету.
- Как зовут твою маму?
- Моя мама умерла.
- Извини... Я не знала, - Лена на мгновенье задумалась, затем, взглянула на малыша и сквозь слезы улыбнулась. Она взяла его худенькие ручонки в свои ладони и поднесла к губам, - Ты славный мальчик.
- Вчера мне папа купил пакимона. Я сегодня с ним спал. А у тебя есть пакимон?!
Она так ничего не ответив на вопрос ребенка, заулыбалась.
Сомов подсел к сыну и спросил:
- Как Вас зовут?
- Лена, - дрожащим голосом проговорила она.
- Все будет хорошо... Поверьте мне... - в его словах было столько нежности, столько ласки, что Кудрякова расплакалась.
Он не утешал её.
- Нет... В моей жизни ничего хорошего уже быть не может. Он растоптал мои мечты о человеческом счастье... Самом обыкновенном счастье... Как мне сейчас жить? Как? Зачем? Нет... Я не хочу больше жить... Лучше умереть, чем жить в этом мире. Мире подлости и лжи. Я боюсь жизни... Боюсь ночи, боюсь наступления утра... Он убил во мне женщину, убил во мне человека... Я умерла... Перед Вами лежит не человек, а оболочка... Я уже решила... Все решила для себя... Все кончено... Дальше пустота... Пропасть... Из неё ни как нельзя выбраться... Зря Вы спасли меня... Я мертва... Лена Кудрякова мертва...
- Значит Вы Лена Кудрякова?
- Какое это сейчас имеет значение, - произнесла она устало, - Родителей у меня нет... Они умерли... Близких родственников тоже... Даже хоронить нет кому.
- Значит нужно жить, - он заулыбался и, посмотрев на Лену, добавил, - Чтобы в девяносто лет, было кому похоронить.

С той поры минуло чуть больше, чем два года.
Джип с тонированными стеклами остановился возле собора. Из него вышел молодой, слегка седеющий у висков мужчина. Он открыл дверцу машину и подал руку женщине.
Подойдя к собору, взор молодой женщины в норковой шубе упал на стоящего возле ворот инвалида. Он, опершись всем своим на костыли, просил милостыню. Мужчина шедший рядом с женщиной достал из портмоне деньги и, наклонившись, положил их в железную коробочку.
- Мадам, - произнес калека, хриплым голосом, обращаясь к стоящей возле него женщине, - Вы так прелестны.
Женщина вздрогнула и, схватившись за голову, испуганным голосом промолвила:
- Пойдем... Пойдем побыстрее от сюда... - произнесла она, оглядываясь по сторонам.
- Успокойся. Все хорошо.
- Поедем домой... Я не хочу идти в этот собор... Я... Я... - на женских глазах навернулись слезы.
Мужчина прижал женщину к себе и поцеловал.
- Дурочка, чего ты так испугалась...
Она вырвалась из его объятий и побежала к машине. Он моментально догнал её.
- Зачем ты дал ему денег? Ты знаешь, кто это?! Я узнала его! Узнала!
- Это Синицын... Владимир Синицын... Отец нашего Максима, - спокойно произнес мужчина.
- Нет... Ты Сережа что-то попутал... Причем здесь Максим?! - она повернулась к нему лицом и, сжав трясущимися руками ворот его кожаной куртки, дрожащим голосом промолвила, - Это отец Лизы.
- Отец Лизы я! Я! Сергей Соколов! Уясни себе это раз и навсегда! - четко по военному произнес он, - Второго отца у нашей дочери нет, и быть не может!
Она, прижавшись к его груди, зарыдала.
- Моя покойная жена любила Вовку... Очень любила... А, я любил её... - холодная усмешка коснулась лица Сомова, - Я ей прощал все, только бы она была рядом... Рядом со мной. Она несколько раз пыталась уйти от меня. Уйти в никуда... Потом Вовка женился... Они продолжали встречаться... Синицын не был создан для брака... Для семьи... Однажды я их застал в постели... В нашей пастели... Я не помню, как все произошло, и откуда у меня в руках оказалась винтовка... Я выстрелил... Попал в колено... - он пожал плечами, - Синицыну хотели ампутировать ногу... Но все обошлось... Вскоре моя жена погибла... Она выбросилась из седьмого этажа...
- Сережа... - она еще сильнее прижалась к его груди.
- Ты у меня спросила: зачем я ему дал денег? Я всегда даю тем, кто просит.... А ему... Ему и Бог велел... Благодаря нему мы познакомились... Создали семью... Живем вместе... У нас сын и дочка... Мы счастливы... Очень счастливы.

Они сели в машину. Не успела она тронуться с места, как Лена положила свою руку на руку Сергея, и слегка покраснев, произнесла:
- Я беременная... У нас скоро будет ребенок... Твой ребенок...
Он выпустил руль, и удивленными глазами посмотрел на Лену:
- Что ты сказала?!
- Смотри на дорогу! - вскрикнула она, - Я еще хочу жить!
Машина остановилась, и Сомов сжав, как в тиски, лицо своей жены, взглянув ей в глаза.
- Я люблю тебя... Люблю, мадам... - Он впился в теплые, слегка приоткрытые губы Лены, - Люблю.

София Каждан