Он полулежит, прикрыв глаза. Из-под замызганной типически-негритянской вязаной шапки видны наушники. Музыку слушает, видать. Небось, реп свой дурацкий. Курю, открыв окна. Тоже слушаю музыку - Б.Г. Регулятор громкости на минимуме. Появляется приятель, плюхается на сиденье, слышит свою любимую песню "Рок-Н-Ролл Мертв" и врубает звук на полную. Я как раз повернулся в его сторону, поэтому начало последующего действа и произошло у меня на глазах, повергнув в полный ступор.
Угнетенного белыми расистами афроамериканца прям подбросило в воздух, он оскалил белозубую улыбку во всю ширь, заорал, перекрывая рев моей магнитолки: "Братьяаааааааа!" и ринулся прямо к нам. Я не сразу въехал, что кричит-то он по-русски, и первым порывом было дать с места по газам.
Не успел я коснуться ручника, как эта черная образина, оказавшаяся ростом никак не меньше небезызвесного баскетболиста О'Нила, уже просунулась в окно машины, хватая нас за руки и причитая скороговоркой безо всякого акцента:
- Друзья, как я рад, что вас встретил наконец, моченьки моей больше нет, где ж вы были-то, че ж меня бросили, я ж тут чуть не помер, ну как вам, бля, не стыдно так над соотечественником издеваться, ну евашумать?!
Представляете наше полуобморочное состояние?! Мы как сидели с раскрытыми ртами и выпученными глазами, так и застыли. Я только и смог, что протянуть руку и удавить в ноль последние завывы ляпинской гитары. А наш новый загорелый друг так и продолжал нависать над нами, грозя оторвать мне дверцу, не уставая тараторить:
- Вы не представляете, что мне тут только не довелось пережить. Обокрали, чуть в полицию дважды не попал, подрался, ночевал в церкви, потом в приюте, чуть на какую-то оккультную тусовку не затащили, выучил кучу новых английских слов, потерял книжку с телефонами-адресами и словарь вместе с сумкой, бумажником и деньгами, хорошо хоть паспорт и плеер остались, люди добрые вот шапочку подарили...
Приятель мой очнулся чуть раньше меня и попытался внести ясность:
- А ты, собственно, хто?
Лицо негритянской национальности отразило разом целую гамму чувств от мысленного напряжения до полного удивления.
- Как кто? Серега я, из Москвы. Вы че меня не встретили запозавчера, гады?
Ситуация... Тут мы задумались. Вид черного бомжа, утверждающего на чистокровном рассейском диалекте, что он какой-то известный нам Серега из Москвы, которого зачем-то надо было встречать не сегодня, а именно запозавчера, внушил нам подозрение о групповом психозе на почве круглосуточного кнопкотоптательства. Мы переглянулись.
- Да что вы, мужики, ей богу? Допились до того, что числа путаете? Я ж двенадцатого еще прилетел в ваш долбаный Балтимор-Вашингтон Аэропорт с пересадки в Нью-Йорке. Макс сказал, что вы меня от метро заберете. Я тут как дурак 4 часа прокуковал... Пошел в туалет на заправку и сумку оставил на минуту, вернулся нету... Каждый день теперь тут торчу, жду вас... Этож писец прям какой-то! Чуть не поседел весь...
Тут до нас начало мееедленно доходить. Говорю с идиотской миной:
- Ты, Серега, наш, что ли?
- Ну да, русский я, свой! Вам че, Макс не сказал, что я на негра похож? Никакого Макса мы, конечно, не знали и никто нам ничего не говорил, а уж тем более о том, что Серега из Москвы похож на негра и его надо у метро встретить двенадцатого.
Короче, что оказалось. Наш новообретенный знакомый, с простым русским именем Серега, пал жертвой интернациональной дружбы между своими мамой и папой, учившимися вместе в некоем московском вузе. В Америку он прилетел учиться по приглашению одного из местных универов. Его бывший институтский однокашник Макс, поступивший годом ранее в тот же универ, проинструктировал своих двух здешних друзей встретить Серегу у метро (сам не смог - накануне ему прооперировали глаз). Ребята никогда раньше Серегу не видели, а Макс забыл упомянуть самое главное Серегино отличительное свойство. Не мудрено, что в дневной толчее околометрошного "часа пик" они не узнались, учитывая еще то, что станция имела два симметричных выхода.
О последовавшей трехдневной робинзонаде Сереги можно было бы написать отдельный рассказ, но пусть он уж лучше пишет его сам!
Кончилось все хорошо. Универ был нам известен, туда мы и подвезли незадачливого путешественника. Через секретаря факультета разыскали Макса, который был третий день на грани истерики от того, что друг его, по всем справкам авиакомпаний и аэропортов, прилетел, но куда-то мистическим образом подевался и ни полиция, ни пожарные, ни медики ничего о его местонахождении не знают.
На радостях мы крепко напились с новыми знакомцами. Все от души повеселились, когда Серега в красках описывал за столом нашу с ним первую встречу - вытянутые рожи и круглые глаза, лбы, напряженные нешуточной работой мозга, а так же свой восторг от предвкушения хеппи-энда после стольких злоключений. Особо он радовался тому, что встретили его и выручили совершенно незнакомые, как оказалось, люди. Да и сумка его в конце концов нашлась...
Все смеялись до слез, слушая его проникновенную речь, сильно смахивающую на грузинский тост, но под стол мы сползли окончательно, когда Серега произнес заключительную фразу:
- Так выпьем же за наш великий народ, за то, что что русский человек ближнего никогда в беде не оставит и из любого дерьма вытащит!
- Вы не представляете, что мне тут только не довелось пережить. Обокрали, чуть в полицию дважды не попал, подрался, ночевал в церкви, потом в приюте, чуть на какую-то оккультную тусовку не затащили, выучил кучу новых английских слов, потерял книжку с телефонами-адресами и словарь вместе с сумкой, бумажником и деньгами, хорошо хоть паспорт и плеер остались, люди добрые вот шапочку подарили...
Приятель мой очнулся чуть раньше меня и попытался внести ясность:
- А ты, собственно, хто?
Лицо негритянской национальности отразило разом целую гамму чувств от мысленного напряжения до полного удивления.
- Как кто? Серега я, из Москвы. Вы че меня не встретили запозавчера, гады?
Ситуация... Тут мы задумались. Вид черного бомжа, утверждающего на чистокровном рассейском диалекте, что он какой-то известный нам Серега из Москвы, которого зачем-то надо было встречать не сегодня, а именно запозавчера, внушил нам подозрение о групповом психозе на почве круглосуточного кнопкотоптательства. Мы переглянулись.
- Да что вы, мужики, ей богу? Допились до того, что числа путаете? Я ж двенадцатого еще прилетел в ваш долбаный Балтимор-Вашингтон Аэропорт с пересадки в Нью-Йорке. Макс сказал, что вы меня от метро заберете. Я тут как дурак 4 часа прокуковал... Пошел в туалет на заправку и сумку оставил на минуту, вернулся нету... Каждый день теперь тут торчу, жду вас... Этож писец прям какой-то! Чуть не поседел весь...
Тут до нас начало мееедленно доходить. Говорю с идиотской миной:
- Ты, Серега, наш, что ли?
- Ну да, русский я, свой! Вам че, Макс не сказал, что я на негра похож? Никакого Макса мы, конечно, не знали и никто нам ничего не говорил, а уж тем более о том, что Серега из Москвы похож на негра и его надо у метро встретить двенадцатого.
Короче, что оказалось. Наш новообретенный знакомый, с простым русским именем Серега, пал жертвой интернациональной дружбы между своими мамой и папой, учившимися вместе в некоем московском вузе. В Америку он прилетел учиться по приглашению одного из местных универов. Его бывший институтский однокашник Макс, поступивший годом ранее в тот же универ, проинструктировал своих двух здешних друзей встретить Серегу у метро (сам не смог - накануне ему прооперировали глаз). Ребята никогда раньше Серегу не видели, а Макс забыл упомянуть самое главное Серегино отличительное свойство. Не мудрено, что в дневной толчее околометрошного "часа пик" они не узнались, учитывая еще то, что станция имела два симметричных выхода.
О последовавшей трехдневной робинзонаде Сереги можно было бы написать отдельный рассказ, но пусть он уж лучше пишет его сам!
Кончилось все хорошо. Универ был нам известен, туда мы и подвезли незадачливого путешественника. Через секретаря факультета разыскали Макса, который был третий день на грани истерики от того, что друг его, по всем справкам авиакомпаний и аэропортов, прилетел, но куда-то мистическим образом подевался и ни полиция, ни пожарные, ни медики ничего о его местонахождении не знают.
На радостях мы крепко напились с новыми знакомцами. Все от души повеселились, когда Серега в красках описывал за столом нашу с ним первую встречу - вытянутые рожи и круглые глаза, лбы, напряженные нешуточной работой мозга, а так же свой восторг от предвкушения хеппи-энда после стольких злоключений. Особо он радовался тому, что встретили его и выручили совершенно незнакомые, как оказалось, люди. Да и сумка его в конце концов нашлась...
Все смеялись до слез, слушая его проникновенную речь, сильно смахивающую на грузинский тост, но под стол мы сползли окончательно, когда Серега произнес заключительную фразу:
- Так выпьем же за наш великий народ, за то, что что русский человек ближнего никогда в беде не оставит и из любого дерьма вытащит!
Информация
Навигация
Лучшие истории
Последние комменты
Реклама