Однажды перед самой его смертью я спросила его:
- Папа, а почему же ты - коренной москвич, имея комнату в коммуналке, будучи талантливым оператором - все вдруг бросил, соврал, что у тебя садится зрение (до конца жизни отец читал без очков...), и завербовался на «севера» жить в палатке и мерзнуть в железной будке крановщика, разливая бетон?
Папа посмотрел на меня и по его лицу потекли слезы:
- Доченька, я тебе никогда не рассказывал, но тогда в 39-м, я убил троих ни в чем не повинных людей.
- Ты что папа?!! Не может такого быть! Ты не мог!
- Я сам думал, что не мог, а оказалось - смог.
Меня командировали на какой-то полигон и поручили снимать расстрел троих «врагов народа». Это были несчастные забитые колхозники, которых решили показательно пустить в «расход». Таких кадров тогда много было в разных агитках... и мой эпизод в том числе... Отказаться я не мог и не отказался - снял... Потом бросил все и уехал, а камень на моей душе за тех троих убиенных, лежит до сих пор... с ним и умру.
- Папочка, Господи, ну ведь ты же только снимал, убивали-то их чекисты!
- Ну, как же ты не понимаешь доченька?! Я зарядил пленку в киноаппарат, установил треногу, выставил экспозицию, приготовился, запустил камеру и я же, черт меня возьми, сказал: «Готовы? Начали!»
- Доченька, я тебе никогда не рассказывал, но тогда в 39-м, я убил троих ни в чем не повинных людей.
- Ты что папа?!! Не может такого быть! Ты не мог!
- Я сам думал, что не мог, а оказалось - смог.
Меня командировали на какой-то полигон и поручили снимать расстрел троих «врагов народа». Это были несчастные забитые колхозники, которых решили показательно пустить в «расход». Таких кадров тогда много было в разных агитках... и мой эпизод в том числе... Отказаться я не мог и не отказался - снял... Потом бросил все и уехал, а камень на моей душе за тех троих убиенных, лежит до сих пор... с ним и умру.
- Папочка, Господи, ну ведь ты же только снимал, убивали-то их чекисты!
- Ну, как же ты не понимаешь доченька?! Я зарядил пленку в киноаппарат, установил треногу, выставил экспозицию, приготовился, запустил камеру и я же, черт меня возьми, сказал: «Готовы? Начали!»