И вспомнилась мне Танечка. Мой благоверный вместе с ней в музыкальной школе детскую крепостную повинность отбывал, то есть на фортепьянах бренчать учился. Их родители были люди с претензиями и во что бы то не стало хотели сделать из своих отпрысков музыкантов. Особенно Танечкины. Культурности в них было больше, чем во всем Эрмитаже с Русским музеем, вместе взятых.
Но это были не просто какие-то эстетствующие интеллигенты, страшно далекие от народа. Это были истинные патриоты и болеющие за страну люди, стоявшие всегда «на острие времени», как ее папа позже выразился в своих мемуарах. То есть до революции жили в черте оседлости, потом пошли в революцию и с чувством выполненного долга заняли квартиры классового врага, а блокаду пережили в Ташкенте.
Они еще в шестидесятые уже знали, что и к чему, поскольку Танечкин папа при театре Эстрады работал. Что-то такое организовывал и даже лично знал Аркадия Райкина. В их семье с трепетом глотали все, что выходило в самиздате, а на Сахарова и Солженицына почти молились. А уж перестройку, разумеется, встретили, с распростертыми объятиями: столько возможностей для мыслящего и деятельного человека!
Например, такого, как Танечкин муж Вадик. С лица, конечно, не королевич Елисей, но надежный парень, а главное - свой человек в узких кругах. Вообще-то он по специальности был детским врачом, но пристроился на аптечной базе. Помните, что это такое - «база»? Правильно, Эльдорадо для мыслящего человека. Особенно в начале девяностых, когда все на бартер перешли и часы на трусы приходилось менять. А уж за дефицитное лекарство так и вовсе люди были готовы душу продать.
Поэтому начало девяностых для Танечки было радостным. Королевич Елисей благодаря своей сообразительности по части лекарств содержал семью, как и полагалось тогда порядочному бизнесмену. То есть ключ от иномарки у главы семьи на брелке позванивает, брюлики на жене сверкают, брендовые шмотки на детях лейблами светятся.
Не то что у всяких там лузеров вроде нас с мужем, у которых жизнь шла по принципу «месяц проживем как-нибудь на остатки зарплаты, потом займем у всех, кто даст, а там придется податься в грабители». В те годы на тех, кто работал в славной советской науке, решили провести эксперимент на выживаемость: платили гроши, и то не каждый месяц.
Танечка нам очень сочувствовала и иногда даже от своих щедрот выдавала моему благоверному полезные советы. Например, почему бы ему не челночить? Купил там, продал здесь, наварился, пустил прибыль в оборот, и так далее. Ничего сложного, все так делают. И на его честное признание, из нас с ним торговцы - как из г... пуля, возмущалась:
- Сколько раз я вижу ситуации, когда человеку проще быть нищим, чем совсем немного напрячь свои мозги! Ну ладно, хочешь, я тебя по старой дружбе телохранителем устрою к моему? Ты же вроде карате занимался и вообще, драться умеешь.
На его отказ занять эту почетную должность Танечка, помнится, сказала:
- Ты еще пожалеешь об этом! Ты посмотри на себя: что ты умеешь?
И в самом деле, ничего стоящего по части бизнеса мы не умели. Можно было, конечно, научиться, но никакого желания стать подопытными крысами в этом самом эксперименте на выживаемость у нас не имелось. Как-то не хотелось жертвовать десять или больше лет своей жизни тем, кто решил проверить, насколько успешно можно забивать гвозди головами доцентов с кандидатами. И мы уехали, а Танечка осталась процветать.
Правда, ее счастье продлилось недолго. Королевича Елисея расстреляли прямо среди бела дня из Калашникова. Какие-то счеты с подельниками, о которых Танечка в упоении новым красивым буржуазным счастьем и не подозревала.
- Пальто на нем было новое, кожаное на меху - все как дуршлаг, - вспоминала Танечка.
О том, сколько дырок было в успешном предпринимателе, не стоит и упоминать...
Поэтому начало девяностых для Танечки было радостным. Королевич Елисей благодаря своей сообразительности по части лекарств содержал семью, как и полагалось тогда порядочному бизнесмену. То есть ключ от иномарки у главы семьи на брелке позванивает, брюлики на жене сверкают, брендовые шмотки на детях лейблами светятся.
Не то что у всяких там лузеров вроде нас с мужем, у которых жизнь шла по принципу «месяц проживем как-нибудь на остатки зарплаты, потом займем у всех, кто даст, а там придется податься в грабители». В те годы на тех, кто работал в славной советской науке, решили провести эксперимент на выживаемость: платили гроши, и то не каждый месяц.
Танечка нам очень сочувствовала и иногда даже от своих щедрот выдавала моему благоверному полезные советы. Например, почему бы ему не челночить? Купил там, продал здесь, наварился, пустил прибыль в оборот, и так далее. Ничего сложного, все так делают. И на его честное признание, из нас с ним торговцы - как из г... пуля, возмущалась:
- Сколько раз я вижу ситуации, когда человеку проще быть нищим, чем совсем немного напрячь свои мозги! Ну ладно, хочешь, я тебя по старой дружбе телохранителем устрою к моему? Ты же вроде карате занимался и вообще, драться умеешь.
На его отказ занять эту почетную должность Танечка, помнится, сказала:
- Ты еще пожалеешь об этом! Ты посмотри на себя: что ты умеешь?
И в самом деле, ничего стоящего по части бизнеса мы не умели. Можно было, конечно, научиться, но никакого желания стать подопытными крысами в этом самом эксперименте на выживаемость у нас не имелось. Как-то не хотелось жертвовать десять или больше лет своей жизни тем, кто решил проверить, насколько успешно можно забивать гвозди головами доцентов с кандидатами. И мы уехали, а Танечка осталась процветать.
Правда, ее счастье продлилось недолго. Королевича Елисея расстреляли прямо среди бела дня из Калашникова. Какие-то счеты с подельниками, о которых Танечка в упоении новым красивым буржуазным счастьем и не подозревала.
- Пальто на нем было новое, кожаное на меху - все как дуршлаг, - вспоминала Танечка.
О том, сколько дырок было в успешном предпринимателе, не стоит и упоминать...
Информация
Навигация
Лучшие истории
Последние комменты
Реклама