Иностранный журналист про Москву

Получается, всю карьеру я сделал здесь, в России. Бывает, во время поездок в Голландию я сижу в кафе, болтаю с другом, и бармен мне наливает бесплатную водку: мол, мы тебя видели по ящику.

Когда я оказался здесь, то решил, что хочу знать русский язык на хорошем уровне. И есть один способ: просто не общаться с другими иностранцами, чтобы поставить крест на английском. В Москве, не зная русского, невозможно что-то купить в магазине. На Ближнем Востоке, если ты не говоришь по-арабски, тебя тоже не понимают, но продавец все равно все для тебя сделает. А в Москве, пока ты не выучишь слово «хлеб», ты его и не получишь. Так что я это слово запомнил первым.

Когда мне было 16 лет, я прочитал «Дом на набережной» Трифонова. Естественно, я тогда вообще ничего не понял. Но я знал, что в Москве есть дом, где происходят такие сумасшедшие истории. Приехав сюда, я жил в разных местах - в Чертаново, на даче за городом, на «Пролетарской», в центре, - но мне всегда хотелось жить в Доме на набережной. И прошлым летом я переехал сюда, на Серафимовича, в квартиру с видом на Болотную площадь. Этот балкон во время первого митинга я сдал съемочной группе Reuters - они предложили в полтора раза больше денег, чем Первый канал. Ту квартиру мы снимали втроем, в какой-то момент я устал и снял в другом подъезде однушку. Конечно, это очень дорого - в Москве невозможные цены на недвижимость. Я плачу наличными 48 тысяч рублей каждый месяц, отдаю хозяйке солидную пачку бабла. За эти деньги я мог бы жить полгода в некоторых странах. И при этом рядом есть только «Седьмой континент» и «Азбука вкуса», где ты за йогурты платишь больше, чем за завтрак в Голландии.

Мой отец повар и меня научили, что хорошо покушать - это важно. Но здесь это сложно сделать. Я ем только лаваш, здешние нарезные батоны - это гадость. Но зато, если ты ходишь на рынки, ты можешь купить там недорогие и отличные продукты. Если ты умеешь торговаться и ищешь, то все получится. Я раньше всегда ходил на Замоскворецкий рынок, там продавцы говорят хуже на русском, чем я, они не привыкли, что с ними торгуются, поэтому они начинают тебя уважать, узнают, спрашивают, как дела, как семья, делают скидку и т.д.

Вы этого не замечаете, но Москва очень сильно изменилась с 2006 года. Вот вы помните, что раньше не было «Аэроэкспресса»? Попасть в Шереметьево - это была мука. Я с сумками ехал до «Речного вокзала», потом стоял в огромной очереди на какую-то страшную маршрутку. В этой очереди все с тобой ругаются. Там был специальный длинный автобус на газе, который ломался в пробке на Ленинградке. И ты бежишь с сумками по шоссе, пытаясь поймать машину, которая за 1000 рублей везет тебя в Шереметьево-2, где еще и воняло. А теперь ты добираешь до аэропорта за полчаса, из центра города, и там чисто и красиво. Это очень большое изменение - и таких вещей много. Раньше везде были только «Кофе Хаузы», сейчас стали появляться нормальные места. Ну и так далее.

Москва мне кажется безопасным городом, здесь я чувствую себя комфортно. Но я - мужчина, девушкам, возможно, живется здесь по-другому. У меня не было неприятностей, даже когда я жил в Чертаново.

Опаснее всего здесь милиция, то есть полиция. Бывает, что спрашивают документы, разводят на деньги. Но сейчас я умею с ними разговаривать - требовать сначала их документы, переписывать данные, отправлять СМС с этими данными другу. Были случаи, когда я платил им деньги. Я мечтаю о том, чтобы ваши омоновцы работали у нас в Голландии на футбольных матчах. Меня били на митингах: «Ты что здесь стоишь?» - «Наблюдаю» - «Вот тебе!» И дубинкой по спине. Ох... К сожалению, опасность для иностранца в Москве пока что именно от полиции, потому что они смотрят на нас как на банкоматы.

Я долго не понимал логистику Москвы. Я разобрался в городе, только когда купил себе спортивный велосипед и каску. Я люблю адреналин. По Амстердаму после Москвы мне ездить скучно.

В Москве нет районов со своим лицом, может быть, Китай-город только. Очень жаль, что нет этнических кварталов. Есть только один парк в центре, который только год назад стал интересным, - при этом совсем недавно в парке Горького было просто страшно! Но мне так нравится движение в Москве, то, что здесь все так быстро. Вот я так скажу.

Когда я уезжал из Голландии, все мои друзья говорили: «Олаф, когда ты будешь возвращаться, наши двери будут открыты для тебя! Пожалуйста, звони, добро пожаловать!» И вот иногда я возвращаюсь. У одного друга я могу жить всегда - он тупо дал мне ключ. А все остальные, даже мой лучший друг, когда я им звоню, говорят: «Ах, Олаф! Я так давно тебя не слышал. Почему же ты не позвонил мне раньше? Я занят, мы сейчас с подругой смотрим фильм...» А здесь ты можешь очень быстро познакомиться со многими людьми - и сразу станешь их близким другом. Сначала люди закрытые, но это быстро ломается. В Голландии наоборот - сначала все открытые, а потом...

Ну вот я сейчас, в воскресенье утром, даю тебе интервью. И договорились мы о нем вчера поздним вечером. Ты можешь себе представить, что в Голландии кто-то согласится давать интервью в выходной день? Да никогда в жизни. Это классно. Думаю, что из-за этого я по-прежнему здесь. А в Голландии мне стало просто скучно. У меня есть московские привычки, без которых уже трудно.

Я очень люблю летом читать на улице. Сидеть на Патриарших на лавочках и просто читать. И ко мне все время подходят люди и спрашивают: «Что ты читаешь? Что это за книга? А на каком языке?» Это офигенно. В Голландии невозможно найти человека, который знает Булгакова. А здесь все его знают и людям интересно, как ты узнал о нем и каково твое мнение. Я уверен, что здесь читают гораздо больше, чем в Голландии. Здесь все читали «Мертвые души». За это я тоже очень люблю Москву.

© Голландский журналист Олаф Коэнс