Пока я работала в соборе, в великий пост в трапезную каждый день раков привозили. Хранили в холодильнике, в большом полиэтиленовом мешке, живых. Они неделю и больше могли так сидеть, но особенно залеживаться им не удавалось. Однажды, правда, из-за этого способа хранения произошел конфуз.
Подрабатывал у нас сторожем некий Сережа, мальчик тихий и немного странный - сейчас он иеромонах, служит в Пензе. А в храме был ремонт - вывернули лампочки, выдрали из стен проводку. Но холодильник жужжал. И вот захотелось Сереже среди ночи кушать. Пошел он в трапезную, памятуя, что там должны остаться неосвященные просфоры, которые, чтоб не черствели, лежат в холодильнике. А холодильник, как на грех, старенький - лампочка в нем то горит, то не горит...
В общем, поднялся Сережа в трапезную на второй этаж, нащупал в темноте холодильник, открыл, сунул во тьме кромешной руку в мешок, а там его как схватят. С криком "Бесы! Бесы!" Сережа выбил в обратную сторону дверь трапезной, скатился с лестницы, врубил паникадило и весь свет, который действовал, заперся в ризнице и там дрожал до утра, сидя с ногами на гладильной доске.
Подрабатывал у нас сторожем некий Сережа, мальчик тихий и немного странный - сейчас он иеромонах, служит в Пензе. А в храме был ремонт - вывернули лампочки, выдрали из стен проводку. Но холодильник жужжал. И вот захотелось Сереже среди ночи кушать. Пошел он в трапезную, памятуя, что там должны остаться неосвященные просфоры, которые, чтоб не черствели, лежат в холодильнике. А холодильник, как на грех, старенький - лампочка в нем то горит, то не горит...
В общем, поднялся Сережа в трапезную на второй этаж, нащупал в темноте холодильник, открыл, сунул во тьме кромешной руку в мешок, а там его как схватят. С криком "Бесы! Бесы!" Сережа выбил в обратную сторону дверь трапезной, скатился с лестницы, врубил паникадило и весь свет, который действовал, заперся в ризнице и там дрожал до утра, сидя с ногами на гладильной доске.