Витя встретил меня неласково, сказав: "М-да, не вовремя ты приехал"... Он был не один, а со своим соседом по дому - Димой (здоровенный мужик лет 27). Вдвоём они мне рассказали, что причины для беспокойства не напрасны.
Оказывается, год назад Дима затеял какую-то интрижку с одной местной барышней ("На фольклор потянуло", - как мрачно отметил Витя). Барышня оказалась весьма активной и, когда Дима понял, что "всё серьёзно", он дал задний ход.
В качестве "аргумента" того, что Дима не прав, выступили "родные и знакомые" барышни (человек 7-8 парней лет 17-19, потерявших человеческий облик от травки и деревенского самогона), которые одним вечером штурмовали Димин дом, вооружившись брёвнами и топорами. Дима, забаррикадировавшись, вызвал милицию - и компанию повязали. Однако парни громко орали о "кровной мести" и "поруганной чести" или уж не знаю, как это у них называется в деревне...
Однако, сегодня, оказывается, Дима видел парочку ребят из этой шоблы, один из которых кинул: "Жди сегодня гостей". Звонить в милицию - бессмысленно, пока трупа не будет, они не приедут. Срочно ехать в Москву - поздно, да и по дороге можно столкнуться с этими охламонами... Дима только дозвонился до каких-то своих корешей, которые обещали быть к утру.
Честно говорю - я испугался. Порассуждав немного, мы решили засесть у Вити (там дом побольше и поновее). Дима слетал к себе и вернулся с дробовиком (тут мне едва ли не поплохело), Витя сходил в сарай и вернулся с огромным колуном (двуручный такой топорик с пол-человеческого роста и широким-широким лезвием), а мне дали какую-то остроконечную железяку. Договорились, что оружие применять только в крайнем случае, а в случае неприятностей вообще сидеть и отмалчиваться - авось пронесёт.
Ночью легли спать. Арматуру уложили рядом, ставни закрыли. Жара была неимоверная, как сейчас помню. Разделись, легли. Я очень долго не мог уснуть, было реально страшно. Наконец заснул.
Проснулся я от криков во дворе, сопровождаемые матюками и ржачем. Вити и Димы не было. Колун лежал рядом с Витиной кроватью, во дворе маячили несколько смутных фигур. Я, спросонья, схватил топор, бомбой вылетел на улицу, плечом открыл дверь и выпрыгнул на крыльцо.
Вот тогда я впервые понял, из какого места выделяется адреналин, ибо картина, которая мне открылась, была безнадёжна. Виктора не было, ружьё лежало на земле метрах в трёх от дома, а около дома, прислонившись, к стенке, стоял Дмитрий, который был повёрнут ко мне лицом и медленно сползал по стенке на землю. В отдалении стояло около пяти силуэтов.
Помню, что было страшно настолько, что подкашивались ноги. Помню, что хотелось просто заорать и побежать - неважно куда, просто бежать. Исключительно от страха я поднял орудие над головой, сделал шаг в сторону силуэтов и пробормотал ту самую крамольную фразу: "ПОРЕШУ НА ... ВСЕХ К ... МАТЕРИ!"
Тут страх сменился изумлением, ибо все пять силуэтов, постояв ещё секунды две, дружно повернулись и с невероятной скоростью молча махнули через огород к забору... Из ступора меня вывели негромкие выразительные матюки, которые, судя по тембру голоса, принадлежали Вите и, как ни странно, относились ко мне...
А теперь взглянем на ситуацию с другой стороны (как мне её пересказал через некоторое время Дима).
В полтретьего ночи в ставни аккуратно постучали. Витя и Дима мгновенно проснулись и, выглянув в окно, увидели тех самых Диминых друзей, которые, оказывается, приехали на машине и вот уже 2 часа плутали в поисках этого посёлка. Витя - на всякий случай - взял дробовик, меня никто будить не стал ("Пусть спит") и парни вышли на улицу. Витя встал около двери, Дима спустился по крыльцу вниз. Ружьё положили на землю (дедушкин дробовик ого-го сколько весит).
Ребята громко, с шутками и гоготом, рассказывали, как они искали "грёбаный посёлок", как какой-то пьяный адмирал в отставке отправил их "по курсу зюйд-зюйд-вест"...
Как вдруг дверь дома с грохотом отворилась. Витя, стоявший прислонившись к двери, красиво улетел в крыжовник, успев только сказать на прощание что-то вроде "Мама". И тут на сцене появилось НЕЧТО. ОНО было обнажённое (жарко, на ночь остался в одном исподнем), с выпирающими костями (грешен - был тогда невероятно худой), лица не было видно из-за волос (отрастил на тот момент, сантиметров десять ниже плеч, после сна причесаться как-то не успел), с топориком в руках. Добавьте к этому описанию ещё освещение в виде полной луны.
Дима, рассказывавший мне эти события, говорил: "Вот ведь знал, что это ты, а всё равно от страха чуть не обосрался". Существо, оскалившись, полупрорычало-полупрошипело... ну, сами знаете, что.
После случившихся событий Дима взял велосипед и поехал возвращать дорогих гостей (потом говорил, что догнал их километра через три). От набитой физиономии со стороны Вити, который колючки из себя доставал ещё часа 3, меня спасло чудо - я отделался только тумаком под ребро. А ребята молча собрались и пошли ночевать в соседний Димин дом, сколько я перед ними не извинялся. Хохотал до слёз и рези в животе один Дима, и ржал он, зараза, аж до рассвета. Я предпочёл на следующее утро уехать, сославшись на неотложные дела в Москве, ибо чувствовал себя круглым идиотом.
P.S. С Витей лучшие друзья до сих пор.
Честно говорю - я испугался. Порассуждав немного, мы решили засесть у Вити (там дом побольше и поновее). Дима слетал к себе и вернулся с дробовиком (тут мне едва ли не поплохело), Витя сходил в сарай и вернулся с огромным колуном (двуручный такой топорик с пол-человеческого роста и широким-широким лезвием), а мне дали какую-то остроконечную железяку. Договорились, что оружие применять только в крайнем случае, а в случае неприятностей вообще сидеть и отмалчиваться - авось пронесёт.
Ночью легли спать. Арматуру уложили рядом, ставни закрыли. Жара была неимоверная, как сейчас помню. Разделись, легли. Я очень долго не мог уснуть, было реально страшно. Наконец заснул.
Проснулся я от криков во дворе, сопровождаемые матюками и ржачем. Вити и Димы не было. Колун лежал рядом с Витиной кроватью, во дворе маячили несколько смутных фигур. Я, спросонья, схватил топор, бомбой вылетел на улицу, плечом открыл дверь и выпрыгнул на крыльцо.
Вот тогда я впервые понял, из какого места выделяется адреналин, ибо картина, которая мне открылась, была безнадёжна. Виктора не было, ружьё лежало на земле метрах в трёх от дома, а около дома, прислонившись, к стенке, стоял Дмитрий, который был повёрнут ко мне лицом и медленно сползал по стенке на землю. В отдалении стояло около пяти силуэтов.
Помню, что было страшно настолько, что подкашивались ноги. Помню, что хотелось просто заорать и побежать - неважно куда, просто бежать. Исключительно от страха я поднял орудие над головой, сделал шаг в сторону силуэтов и пробормотал ту самую крамольную фразу: "ПОРЕШУ НА ... ВСЕХ К ... МАТЕРИ!"
Тут страх сменился изумлением, ибо все пять силуэтов, постояв ещё секунды две, дружно повернулись и с невероятной скоростью молча махнули через огород к забору... Из ступора меня вывели негромкие выразительные матюки, которые, судя по тембру голоса, принадлежали Вите и, как ни странно, относились ко мне...
А теперь взглянем на ситуацию с другой стороны (как мне её пересказал через некоторое время Дима).
В полтретьего ночи в ставни аккуратно постучали. Витя и Дима мгновенно проснулись и, выглянув в окно, увидели тех самых Диминых друзей, которые, оказывается, приехали на машине и вот уже 2 часа плутали в поисках этого посёлка. Витя - на всякий случай - взял дробовик, меня никто будить не стал ("Пусть спит") и парни вышли на улицу. Витя встал около двери, Дима спустился по крыльцу вниз. Ружьё положили на землю (дедушкин дробовик ого-го сколько весит).
Ребята громко, с шутками и гоготом, рассказывали, как они искали "грёбаный посёлок", как какой-то пьяный адмирал в отставке отправил их "по курсу зюйд-зюйд-вест"...
Как вдруг дверь дома с грохотом отворилась. Витя, стоявший прислонившись к двери, красиво улетел в крыжовник, успев только сказать на прощание что-то вроде "Мама". И тут на сцене появилось НЕЧТО. ОНО было обнажённое (жарко, на ночь остался в одном исподнем), с выпирающими костями (грешен - был тогда невероятно худой), лица не было видно из-за волос (отрастил на тот момент, сантиметров десять ниже плеч, после сна причесаться как-то не успел), с топориком в руках. Добавьте к этому описанию ещё освещение в виде полной луны.
Дима, рассказывавший мне эти события, говорил: "Вот ведь знал, что это ты, а всё равно от страха чуть не обосрался". Существо, оскалившись, полупрорычало-полупрошипело... ну, сами знаете, что.
После случившихся событий Дима взял велосипед и поехал возвращать дорогих гостей (потом говорил, что догнал их километра через три). От набитой физиономии со стороны Вити, который колючки из себя доставал ещё часа 3, меня спасло чудо - я отделался только тумаком под ребро. А ребята молча собрались и пошли ночевать в соседний Димин дом, сколько я перед ними не извинялся. Хохотал до слёз и рези в животе один Дима, и ржал он, зараза, аж до рассвета. Я предпочёл на следующее утро уехать, сославшись на неотложные дела в Москве, ибо чувствовал себя круглым идиотом.
P.S. С Витей лучшие друзья до сих пор.
Информация
Навигация
Лучшие истории
Последние комменты
Реклама