Событие имело место быть в 1985 году (это запомнилось, так как именно в мае того года вышел знаменитый горбачёвский Указ «О борьбе с пьянством и алкоголизмом», породивший вырубку виноградников, давки за спиртным в магазинах и другие сопутствующие прелести типа увольнений с работы и исключения из партии за нахождение под хмельком).
В октябре мне выпала очередь съездить в совсем не «творческую» командировку, то есть включили в состав конвоя. Это не входило в мои прямые служебные обязанности, но ведь для этих целей не существовало каких-то отдельных подразделений и специально выделенных сотрудников. Объявленные в розыск преступники попадались в самых разных регионах страны, и их нужно было оперативно доставить по месту возбуждения уголовного дела.
Поэтому практика сложилась такая: за жуликом выезжал сотрудник, осуществлявший оперативное сопровождение по уголовному делу задержанного либо розыскник. Но конвой для одного арестанта должен состоять минимум из 2-х сотрудников, для двоих - минимум из трёх и так далее. Таким образом, к инициатору прикрепляли любого другого, чья очередь подошла или иным методом случайного выбора. В описываемом случае инициатором был оперуполномоченный группы розыска Валера, которого называли производной от его фамилии кличкой «Ступа», а в «довесок» к нему попал я (жулик в Омске был одиночным). Поездка ничего особенного не представляла, обычная заурядная техническая работа, таких у любого из нас было множество.
Сложности в таких командировках были связаны только с тем, что сотрудникам самим приходилось решать бытовые проблемы, включая обеспечение питанием себя и жулика, ведь дефицит проявлялся не только в отсутствии товаров, но и в трудности приобретения билетов на все виды транспорта, отсутствия мест в гостиницах и т.д. Причём существовала прямопропорциональная зависимость - чем крупнее населённый пункт, тем сложнее эти вопросы решались. А Омск уже тогда относился к городам-миллионникам.
Числа 10-го октября 1985 года мы со Ступой самолётом прибыли в Омск. Оба в штатском, у Ступы был табельный ствол и наручники, я - без оружия. Ситуация не требовала вооружения «до зубов», достаточно было соблюсти элементарные требования к конвоированию. А таскать лишний ствол по самолётам вообще хлопотным делом.
Омск встретил премерзкой погодой - шёл мокрый снег, температура от нулевой днём до -8 ночью, на улицах жидкая снежная «каша». Обозначив своё прибытие, сразу посетили ИВС, где содержался арестант. Остаток дня ушёл на то, чтобы достать авиабилеты и с учётом этого определиться с ночлегом. Билеты с огромным трудом добыли на рейс, вылетающий через двое суток. Жулику то всё равно, когда его заберёт конвой, нам осталось позаботиться только о себе. Пришлось подключить знакомого парня из омского управления уголовного розыска, который ранее служил у нас..
В Омске с 1941 года находится крупнейший завод оборонного значения (производство авиамоторов), который тогда официально носил незатейливое имя (как и другие прочие предприятия по стране) - «Завод имени Баранова». Наш знакомый по своим личным связям договорился о нашем заселении в гостиницу этого завода. Решив вопрос с временным жильём, через того же знакомого с трудом купили 2 бутылки водки, максимально возможный набор продуктов из расчёта на двое суток и поехали в гостиницу.
Гостиница располагалась на площади, образованной вокруг заводоуправления и представляла собой двухэтажное здание на вид постройки 1945-47 годов (у нас сохранилось немало точно таких домов, построенных в тот же период военнопленными японцами). Нас встретила дама-администратор, которая сразу пояснила, что вообще-то не имеет права поселять посторонних в ведомственную гостиницу (что мы и без неё понимали), но так как за нас попросили - и далее тра-ля-ля - тополя...
Из всего длинного монолога администраторши следовал один вывод - мы могли оставаться в гостинице только до утра и не более того. Тут ещё имелся такой нюанс - буквально накануне на аэродроме завода разбился самолёт АН-12 и ожидалось прибытие разных там иногородних специалистов, техников и экспертов для расследования катастрофы.
На улице уже темнело, за день промёрзли и промокли, поэтому выбирать не приходилось. Нас записали какими-то там авиаспецами и предоставили «номер». Взял это слово в кавычки, ибо по факту это была огромная комната на 2-м этаже квадратов 50 площадью. В ней стояли 18 вполне армейских кроватей (разве что второго яруса не было), такие же тумбочки, один стол и несколько стульев.
Обстановка «номера» не пугала - видели и не такое. Но там уже проживали двое мужиков вроде из Куйбышева (Самары), которые были авиатехниками и приехали раньше основной группы спецов по катастрофам. Одному было на вид лет 30, другому - под 40.
Мы познакомились, не упоминая о своей принадлежности к МВД, по умолчанию выходило, что мы тоже типа авиаспециалисты. Расположились. Нужно отметить, что на такое количество спальных мест было очень мало стульев (штуки 3-4). Отсутствовали и платяные шкафы. Верхнюю одежду повесили на вбитые в стену гвоздики, брюки на спинки кроватей, а для пиджаков оставались только спинки стульев. Но их было мало, поэтому мы со Ступой придвинули к себе один из них, повесив наши пиджаки один на другой.
Настало время хорошо перекусить (целый день толком не ели), ну и разогнать озноб традиционным русским способом. Пригласили соседей присоединиться, те с радостью согласились. Придвинули стол к кроватям, разместились, получилось вполне удобно.
За общими разговорами «за жизнь» просидели часа три, уговорили наши две бутылки вчетвером, обсудив при этом и антиалкогольный Указ. Настало время ложиться спать. Я улёгся чуть раньше, размышляя о завтрашнем дне, Ступа ещё возился со своей постелью (наши кровати стояли рядом). Свой пистолет в наплечной кобуре он незаметно снял и упрятал себе под подушку ещё в самом начале. По умолчанию в таких ситуациях кто-то из нас постоянно держал оружие под наблюдением, мы одновременно даже не выходили из номера. В конце концов свет выключили, комната погрузилась в полумрак, но освещалась отблесками уличных фонарей сквозь четыре окна с отсутствующими шторами.
Я уже начинал задрёмывать, но почувствовал движение рядом. Приоткрыл глаза и увидел, что Ступа встал и в полумраке, стараясь не создавать шума и не мешать остальным, снимает со спинки стула пиджак, набрасывает его на плечи, намереваясь выйти из комнаты (туалет в конце коридора, а в коридоре совсем не жарко).
Ступа тихонько вышел, и сразу раздался истошный крик. Его издал старший из наших соседей по кроватям, который вскочил и побежал следом за Ступой. Зажёгся свет. Я вместе со вторым случайным знакомым тоже поднялся.
Первые секунды мы оба ничего не могли сообразить. А самарец продолжал вопить, при этом выкрикивая что-то типа «Воры, шпионы, ограбили». На шум прибежали администраторша и дежурная по этажу. В конце концов выяснилось, что Ступа, собираясь выйти, на ощупь снял со спинки стула повешенный им туда СВОЙ пиджак (так он считал). Но дело в том, что на том стуле висели ТРИ пиджака: самый нижний – мой, на нём - Ступы, а сверху ступиного позднее и незаметно для нас повесил пиджак тот самарец. Ну Ступа и набросил на плечи верхний, который посчитал своим.
Однако самарец оказался бдительным (позднее оказалось, что он заметил, как Ступа прятал свой пистолет) и сделал соответствующие выводы. Предостережения 1-го отдела типа «враг не дремлет» явно принесли нужные результаты (в каждом госучреждении, а тем более на всех оборонных производствах в те времена существовали «первые отделы», являвшиеся подразделениями КГБ СССР). Логика самарца представлялась такой: завод оборонный и секретный, значитца, пытаться проникнуть на его территорию мог только законспирированный шпион.
Уже утром напарник самарца рассказал нам, что его старший товарищ находился в завязке от алкоголя («подшитый»), а тут с нами выпил (ещё бы, на халяву-то). От спиртного у него обострилась дремавшая в недрах организма «белочка», и он, ложась в постель, решил наблюдать за поведением «шпиона». Ну а когда Ступа набросил ЕГО пиджак, подозрения перешли в уверенность (ведь только шпион с оружием мог похитить пиджак с явно вшитыми в подклад секретными донесениями).
Ситуация анекдотическая, но ведь антиалкогольный Указ шагал по стране. Из этого эпизода при желании можно было бы раздуть такую историю, что мама не горюй. Короче, утром нам со Ступой пришлось покидать «секретную» гостиницу от греха подальше даже раньше оговоренного времени. На прощанье младший самарец извинялся за поведение старшего (скандал не был нужен и им).
В общем, утром мы опять оказались на холодных улицах негостеприимного Омска без крова над головой. Поехали в управление к нашему знакомому, тот устроил нас в гостиницу-общежитие «Омскшина», где мы наконец оказались в комнате вдвоём, выспались и через сутки вместе с жуликом без проблем вылетели домой.
Сложности в таких командировках были связаны только с тем, что сотрудникам самим приходилось решать бытовые проблемы, включая обеспечение питанием себя и жулика, ведь дефицит проявлялся не только в отсутствии товаров, но и в трудности приобретения билетов на все виды транспорта, отсутствия мест в гостиницах и т.д. Причём существовала прямопропорциональная зависимость - чем крупнее населённый пункт, тем сложнее эти вопросы решались. А Омск уже тогда относился к городам-миллионникам.
Числа 10-го октября 1985 года мы со Ступой самолётом прибыли в Омск. Оба в штатском, у Ступы был табельный ствол и наручники, я - без оружия. Ситуация не требовала вооружения «до зубов», достаточно было соблюсти элементарные требования к конвоированию. А таскать лишний ствол по самолётам вообще хлопотным делом.
Омск встретил премерзкой погодой - шёл мокрый снег, температура от нулевой днём до -8 ночью, на улицах жидкая снежная «каша». Обозначив своё прибытие, сразу посетили ИВС, где содержался арестант. Остаток дня ушёл на то, чтобы достать авиабилеты и с учётом этого определиться с ночлегом. Билеты с огромным трудом добыли на рейс, вылетающий через двое суток. Жулику то всё равно, когда его заберёт конвой, нам осталось позаботиться только о себе. Пришлось подключить знакомого парня из омского управления уголовного розыска, который ранее служил у нас..
В Омске с 1941 года находится крупнейший завод оборонного значения (производство авиамоторов), который тогда официально носил незатейливое имя (как и другие прочие предприятия по стране) - «Завод имени Баранова». Наш знакомый по своим личным связям договорился о нашем заселении в гостиницу этого завода. Решив вопрос с временным жильём, через того же знакомого с трудом купили 2 бутылки водки, максимально возможный набор продуктов из расчёта на двое суток и поехали в гостиницу.
Гостиница располагалась на площади, образованной вокруг заводоуправления и представляла собой двухэтажное здание на вид постройки 1945-47 годов (у нас сохранилось немало точно таких домов, построенных в тот же период военнопленными японцами). Нас встретила дама-администратор, которая сразу пояснила, что вообще-то не имеет права поселять посторонних в ведомственную гостиницу (что мы и без неё понимали), но так как за нас попросили - и далее тра-ля-ля - тополя...
Из всего длинного монолога администраторши следовал один вывод - мы могли оставаться в гостинице только до утра и не более того. Тут ещё имелся такой нюанс - буквально накануне на аэродроме завода разбился самолёт АН-12 и ожидалось прибытие разных там иногородних специалистов, техников и экспертов для расследования катастрофы.
На улице уже темнело, за день промёрзли и промокли, поэтому выбирать не приходилось. Нас записали какими-то там авиаспецами и предоставили «номер». Взял это слово в кавычки, ибо по факту это была огромная комната на 2-м этаже квадратов 50 площадью. В ней стояли 18 вполне армейских кроватей (разве что второго яруса не было), такие же тумбочки, один стол и несколько стульев.
Обстановка «номера» не пугала - видели и не такое. Но там уже проживали двое мужиков вроде из Куйбышева (Самары), которые были авиатехниками и приехали раньше основной группы спецов по катастрофам. Одному было на вид лет 30, другому - под 40.
Мы познакомились, не упоминая о своей принадлежности к МВД, по умолчанию выходило, что мы тоже типа авиаспециалисты. Расположились. Нужно отметить, что на такое количество спальных мест было очень мало стульев (штуки 3-4). Отсутствовали и платяные шкафы. Верхнюю одежду повесили на вбитые в стену гвоздики, брюки на спинки кроватей, а для пиджаков оставались только спинки стульев. Но их было мало, поэтому мы со Ступой придвинули к себе один из них, повесив наши пиджаки один на другой.
Настало время хорошо перекусить (целый день толком не ели), ну и разогнать озноб традиционным русским способом. Пригласили соседей присоединиться, те с радостью согласились. Придвинули стол к кроватям, разместились, получилось вполне удобно.
За общими разговорами «за жизнь» просидели часа три, уговорили наши две бутылки вчетвером, обсудив при этом и антиалкогольный Указ. Настало время ложиться спать. Я улёгся чуть раньше, размышляя о завтрашнем дне, Ступа ещё возился со своей постелью (наши кровати стояли рядом). Свой пистолет в наплечной кобуре он незаметно снял и упрятал себе под подушку ещё в самом начале. По умолчанию в таких ситуациях кто-то из нас постоянно держал оружие под наблюдением, мы одновременно даже не выходили из номера. В конце концов свет выключили, комната погрузилась в полумрак, но освещалась отблесками уличных фонарей сквозь четыре окна с отсутствующими шторами.
Я уже начинал задрёмывать, но почувствовал движение рядом. Приоткрыл глаза и увидел, что Ступа встал и в полумраке, стараясь не создавать шума и не мешать остальным, снимает со спинки стула пиджак, набрасывает его на плечи, намереваясь выйти из комнаты (туалет в конце коридора, а в коридоре совсем не жарко).
Ступа тихонько вышел, и сразу раздался истошный крик. Его издал старший из наших соседей по кроватям, который вскочил и побежал следом за Ступой. Зажёгся свет. Я вместе со вторым случайным знакомым тоже поднялся.
Первые секунды мы оба ничего не могли сообразить. А самарец продолжал вопить, при этом выкрикивая что-то типа «Воры, шпионы, ограбили». На шум прибежали администраторша и дежурная по этажу. В конце концов выяснилось, что Ступа, собираясь выйти, на ощупь снял со спинки стула повешенный им туда СВОЙ пиджак (так он считал). Но дело в том, что на том стуле висели ТРИ пиджака: самый нижний – мой, на нём - Ступы, а сверху ступиного позднее и незаметно для нас повесил пиджак тот самарец. Ну Ступа и набросил на плечи верхний, который посчитал своим.
Однако самарец оказался бдительным (позднее оказалось, что он заметил, как Ступа прятал свой пистолет) и сделал соответствующие выводы. Предостережения 1-го отдела типа «враг не дремлет» явно принесли нужные результаты (в каждом госучреждении, а тем более на всех оборонных производствах в те времена существовали «первые отделы», являвшиеся подразделениями КГБ СССР). Логика самарца представлялась такой: завод оборонный и секретный, значитца, пытаться проникнуть на его территорию мог только законспирированный шпион.
Уже утром напарник самарца рассказал нам, что его старший товарищ находился в завязке от алкоголя («подшитый»), а тут с нами выпил (ещё бы, на халяву-то). От спиртного у него обострилась дремавшая в недрах организма «белочка», и он, ложась в постель, решил наблюдать за поведением «шпиона». Ну а когда Ступа набросил ЕГО пиджак, подозрения перешли в уверенность (ведь только шпион с оружием мог похитить пиджак с явно вшитыми в подклад секретными донесениями).
Ситуация анекдотическая, но ведь антиалкогольный Указ шагал по стране. Из этого эпизода при желании можно было бы раздуть такую историю, что мама не горюй. Короче, утром нам со Ступой пришлось покидать «секретную» гостиницу от греха подальше даже раньше оговоренного времени. На прощанье младший самарец извинялся за поведение старшего (скандал не был нужен и им).
В общем, утром мы опять оказались на холодных улицах негостеприимного Омска без крова над головой. Поехали в управление к нашему знакомому, тот устроил нас в гостиницу-общежитие «Омскшина», где мы наконец оказались в комнате вдвоём, выспались и через сутки вместе с жуликом без проблем вылетели домой.
Информация
Навигация
Лучшие истории
Последние комменты
Реклама