А вы никогда не задумывались о том, как мы изменились? Вот интересно, сменилась эпоха и вместе с ней изменились мы, рожденные и воспитанные в СССР.

Мы стали меркантильнее, чуть ли не главным мерилом всего стали деньги. И то, что без денег никуда - это не оправдание. В советское время деньги были тоже важны, но оставалось место для настоящей дружбы, бескорыстной взаимной помощи, для любви, наконец!

Изменения коснулись практически всего, начиная с наших интерьеров и кончая нашими увлечениями. Ну, то, как обстоят дела сейчас - вы все знаете. А давайте вспомним, какими мы были тогда.

Тогда не было двойных дверей, тем более на сигнализации. Оговорюсь, что воспоминания чисто субъективные, основанные на собственных наблюдениях.

Тогда мы, дети, могли стоять под окнами подруги, живущей на пятом этаже пятиэтажки, и дружно хором скандировать: «Ольга! Ольга!». Так мы звали друг друга гулять, не боясь, что какой-нибудь сосед в нас чем-то бросит или обольет.

Многие магазины, когда начинаются периоды распродаж, изменяют свои ценники, ставя в конце 99. Но покупатель уже настолько часто видит такую цену, что, кажется, будто он уже совсем не реагирует на этот хитрый маркетинговый ход.

Это может показаться глупым, снизить цену на 1 цент или 1 копейку, но данная ценовая тактика была разработана более века назад, по словам маркетолога университета Хендерсона Lee Hibbett. Историки не дают точных данных о том, кто придумал этот трюк, но эксперты потребительского поведения могут определенно точно объяснить, почему это помогает сбывать больше товаров.

Хиббетт поясняет, что окончание цены в 99 основано на теории о том, что мы привыкли читать слева направо, при этом первая цифра врезается нам в мозг куда сильнее, чем последующие. Именно поэтому человек чаще купить продукт, цена которого 4,99, а не 5, поскольку подсознательно он понимает, что 4 меньше 5, несмотря на то, что разница всего в один цент.

Итак, ты настоящий одессит, если...

- Ты исправляешь людей, которые говорят Адэсса.
- Называешь город "мамой".
- У тебя не вызывает возмущение формулировка "посмотри на коридоре".
- Понимаешь что такое "ложить" сахар, соль, и т.п.
- Количество кошек во дворе не вызывает отвращение и боязнь заболеть токсоплазмозом.
- Знаешь слова песни "Шаланды полные кефали".
- Ты знаешь короткие пути через дворы Молдаванки.
- На городских пляжах бываешь чаще зимой и осенью.
- Ты спрашиваешь : "Как ваше ничего?", желая узнать, как дела.
- Точно знаешь, кто такой Кеша (Боря), слыша фразу "Кеша гадает" на Привозе.
- Ты радуешься каждый раз при виде Дюка со второго люка!
- Если ты просишь сделать остановку "Тута" (вместо слова здесь).
- Если ты произносишь фразу "Не смеши мои тапочки" на полном серьезе.

Ещё в школе Юлька стала меркантильной сукой, её абсолютно не интересовали сверстники. Ей, как она говорила, с ними неинтересно, поговорить, мол, не о чем. Хотя самой, если палкой по голове стучать, будет оглядываться, и спрашивать: «Где это стучат?». Любила, знаете ли, по клубам пошляться со ста рублями в кармане, на такси домой. Подружки у нее такие же были, помню пытался к одной подкатить, так она мне заявила, что мужчина без машины - не мужчины. Я потом вспомнил про это, когда на встречу выпускников на Лексусе приехал, вот это глаза у нее были. Если бы узнала, что Лексус не мой, расстроилась бы, наверное.

Рассказ-то, собственно, не про нее, рассказ, про Юльку, после школы поступила она в медицинскую академию, потом вроде отчислилась, сказала, не хочет шесть лет учиться, чтобы потом пятнадцать тысяч зарабатывать. Ушла в экономическую шарагу какую-то. Я уже и не помню где я в то время был, по-моему, завербовался после армии в экспедицию, на крайний север, кажется, не суть.

Встретил я в аэропорту как-то Димку, одноклассника, он и поведал мне замечательную историю о том, что Юлька осела где-то в Новосибирске и мечта её частично исполнилась, стала она санитаркой в больнице. Рассказ этот я забыл буквально через пять минут, я о своих буровых установках думал, оборудование нежное, а грузчики пьяные, как бы чего не случилось.

В начале девяностых решил немного подзаработать, стал возить из-за бугра микроволновки. Вещь для нашего брата в ту пору диковинная. Торговал ими на рынке. Зимой мороз до минус 30 опускался, поэтому поверх обычной одежды одевал армейский ватный комбинезон. Вещь хорошая - полностью закрывает грудь, но одно неудобно - чтоб достать что-то из штанов под ним, нужно расстегивать на нем ширинку.

Ну вот, стою я себе, таблом торгую, покупатели редкие в такой мороз. Тут смотрю, девчонка крутится возле товара, пытается отлепить защитную пленку с микроволновки...

Я подхожу к ней и далее завязывается такой диалог:
- Что вы хотели?
- Посмотреть что внутри!
- Девушка, там внутри ничего нет, кроме тарелки. Это микроволновая печь.
- А какая тарелка?
- Ну 29 сантиметров!
- Блин, ну это примерно хоть сколько?

В 1980 году удалось мне поступить на первый курс радиофака ХАИ.
Кому вдруг интересно - Харьковского Авиационного Института.
Сентябрь, первый в нашей студенческой жизни Агитчас (объединенный - это когда весь курс).
Замдекана прочитал нам длинную лекцию о политической ситуации в мире.
О том как США вмешиваются во внутренние дела СССР по всему земному шару.
Лекцию закончил вопросом:
- А кто из вас хочет рассказать о горячих точках планеты?

И тут мой земляк Валера тянет изо всех сил руку.
Замдекана приглашает его к доске.
Валера слетает по ступенькам аудитории и с лета выдает фразу.

В бытность мою студентом (а это было не так давно), я и трое старшекурсников-журналистов (народ буйный, веселый, переживающий лишь за не дай бог! введение в силу сухого закона) снимали 3-х комнатную квартиру в районе Нивок. Журналюги квасили по-черному - с работы эдак к 23.00 доползали на квартиру, с воплем: "Мама пришла - выпить принесла!" вваливались в зал - место наших ночных интеллектуальных бесед о политике, истории и прочих злободневных темах - и начинали со скоростью банкомата метать на стол из нутра своей верхней одежды пиво, коньяк, водку и т.д. Причем все это было уже надпито и уставшие после работы от чатов и аськи мозги журналистов требовали срочной релаксации посредством привлечения зеленого (а по большей мере все-же прозрачного) змия. И начинался процесс накрытия банкетного стола.

- Куда ты колбасу на стол режешь?! Я на нем вчера ботинки сушил!
- Ну так что, из-за твоих говнодавов мы теперь колбасу жрать не можем? - нелогично как-то получается...
- Слышь, логик, газету постели на стол и не парься, проблему нашли...

В общем, с такими дружескими, беззлобными подколками мы начинали трапезничать эдак к полпервого ночи. При посадке за стол обязательно включался канал новостей и начиналось обсуждение "Кто из журналюг честный, кто продажный, кто профи, кто говнюк, кто мудак и т.д. Через минут сорок я понимал, что у нас в стране одни мудаки (причем это касалось всего населения), страна в жопе, завтра начнется война и вообще писец подкрался незаметно...

Эпидемия белой горячки, похоже, в самом разгаре. Спецбригада честно отрабатывает свои колёсные и прочие надбавки, пытаясь угоспитализировать всех достойных, но энтропия человеческой психики продолжает упорно лидировать. То вдруг обнаружится страдалец, вынужденный экстренно просохнуть (впервые с октября месяца), поскольку из обстановки продано и заложено всё, кроме унитаза и старого матраца, и уже к четвёртому часу навалившейся на него трезвости обнаруживший в своей квартире толпу разъярённых покойных родственников. То вызывают посреди ночи к расстроенному мужику с мухобойкой (ну, вы помните - кусок резинового листа, прикрученный к палке), который лупит наглых, видимых только ему воробьёв, скачущих и порхающих по комнате и вопит, что порядочные птицы в это время суток должны спать. Спать, я сказал!

Пациент, которого родственники привели ко мне на приём, таких безобразий себе не позволял: статус не тот. Да и не наливают уже года четыре. Аккурат с того момента, когда выяснилось, что на самом-то деле никакой он не бывший слесарь пятого разряда, давным-давно уволенный за пьянку, а обер-полицмейстер. Граф Шувалов. По крайней мере, он сам так утверждал, а кто сомневался, удостаивался сиятельнейшего пенделя, чтоб знал, холоп, своё место.

Я на днях спешил в поликлинику.
Встретил очень симпатичную девушку в автобусе.
Познакомился с ней, оставил свою визитку...
На прощание она попросила прикурить.
А я уже выходил из автобуса.
Я оставил ей коробок спичек.

Подхожу к поликлинике, хочу закурить, и вот они - спички.
А анализ кала ушёл к прекрасной незнакомке.
До сих она мне так и не позвонила...

Проживаю я в Эстонии.
У нас на предприятии есть штук 10 служебных машин, причём почти все разных марок.
И есть ответственный за эти машины, пожилой эстонец по имени Валур.
Среди автомобилей есть 2 Renault Megane.
Ничего не хочу говорить о качестве этой марки машин.
Но ломались они с завидной регулярностью, то есть пару раз в месяц точно.

И однажды наблюдаю картину...
Валур в очередной раз грузит на эвакуатор одну Renault Megane и матерится.
А материться эстонцы предпочитают по-русски.