Пушинка, вопреки распространенному мнению, не только не легче воздуха, но в сотни раз тяжелее его. Парит же она в воздухе лишь потому, что обладает весьма большой поверхностью, так что сопротивление воздуха ее движению велико по сравнению с ее весом.

Газообразный водород - самое неплотное вещество на Земле, а жидкий водород - самое плотное.

Гранит проводит звук в десять раз лучше, чем воздух. То есть, то, что мы обычно хорошо слышим на расстоянии ста метров, было бы слышно за километр, если бы между нами и источником звука была сплошная гранитная стена.

Шепот проникал в уши, как назойливый комар - в щель противомоскитной сетки.
- Возьми себя в руки!
- Даже не знаю.. А вдруг он разозлится? Мой отец тоже хорош! Мог бы и поприсутствовать.. На всякий случай..
- Не мандражь, будь мужчиной!

Бог поежился, поерзал в кресле и проворчал:
- Временами это сводит меня с ума...
Он прикрыл глаза и отключил всеслышание.

Переехали из союза в Германию на ПМЖ с 3-х летним сыном.
По приезду получили социальную помощь, сняли квартиру, сына отдали в детсад.
На второй день на сына начали жаловаться - дерется. А тот немецкий язык не понимал, думал что немецкие дети смеются над ним - и сразу бил в бубен. Вообщем, поговорили с ним, объяснили что так нельзя. Через месяц воспитатели - хвалят сына, но, говорят что его часто обижают. Стали разговаривать с ним - оказалось, он понял, что кто первый заплакал - тот не виноват, поэтому поступал как привык - бил в бубен, а потом первый начинал плакать.

- Ну это... Я начинать буду. - нерешительно сказал Валентин своей супруге.
- Это ж не супружеский долг, Валентин, а постройка курятника. - буркнула супруга. - Можно и решительнее начинать. Уже ведь пара месяцев как все материалы есть. Бетон, который. У нас будет бетонный курятник.
- Цемент, песок, щебень и арматура нам достались даром! - вскипел Валентин.
- Вот-вот. Тренируйся. - кивнула супруга. - Следующие лет сорок ты будешь всем объяснять почему дом у нас из подручного материала, а курятник - монолит.
- Да ну тебя. - плюнул Валентин и вышел к объекту.

Деревня, лет пятьдесят-шестьдесят после Великой отечественной.
Различного военного имущества в окрестностях хватает.
Обсуждают одного жителя:
- А вот ему за семь патронов ещё при советах сколько-то лет дали...
- Вот звери! Да тут у каждого! Беспредел!
- ... он их в соседский сарай из пулемёта выпустил.

- У Вас вся спина белая! - это стало первым, что услышал Никита Иванович Глазунов, когда зашел к себе на работу.
- Это точно, - он мрачно взглянул на шутника и похлопал по карманам своего белого халата в поисках пачки сигарет, - обычно я синий халат ношу, а вот сегодня... Годовщина свадьбы, как-никак, при параде быть захотелось.
- С первым апреля! - захохотал было коллега-прозектор Саня Самохвалов, одиноко раскачивающийся на скрипучем стуле, но тут же замолчал и махнул рукой. - Эх, Иваныч, скучный ты тип!
- Я не скучный, - солидно возразил Глазунов, разминая в пальцах "Яву", - а вовсе даже веселый. Дочка иногда обижается: говорит, что чувство юмора у меня зашкаливает. Подумаешь, всего-то один раз приписал пару строк ей в дневник под замечанием учительницы "Ваша дочь шумела на уроке пения".
- Что приписал-то? - заинтересовался Самохвалов.
- "А вы к нам в морг заходите, тут у всех слух абсолютный, и все тихие", - Никита Иванович щелкнул зажигалкой и пошел в курилку, провожаемый одобрительным хохотком коллеги.

- Пап, а пап, у меня тут по математике задали... - Гоша неловко переминался с ноги на ногу.
- У мамы спроси. - отбил подачу Иван Иванович.
- Мама сказала, что в ее жизни слишком много вычитания и деления и отправила к тебе.
- И умножения. Местами. - хихикнул Иван Иванович. - Что там за задача?
- Гражданин взял в банке десять тысяч и через полгода вернул шестнадцать. Под какой процент брал кредит гражданин? - прочитал Гоша.
- И что тебе тут непонятно? - укоризненно спросил Иван Иванович.
- Пап, мне надо задачу решить. - сказал Гоша. - Мне не надо вот это «У нас есть десять и шестнадцать. А еще у нас есть шесть месяцев. Что надо сначала сделать?». Мне ответ нужен. И решение.
- А самому...

Молчаливый, уютный подмосковный городок. До Нового года осталось дней пять. Главная площадь приготовлена к воскресенью - ожидается приезд губернатора со свитой и торжественное разрезание ленточки у нового Дома культуры, фасад которого смотрит на площадь. Всё выкрашено, вычищено, сверкает и блестит.

По левую руку от Дома Культуры стоит пятиэтажный жилой «кирпич», каких много в любом городе России. Первый этаж оккупирован коммерсантами: на площадь глядят вывески «Спорттовары», «Ювелирный» и «Мебельный салон». Последняя вывеска - это метровые буквы с подсветкой; под буквами же, на витринном стекле, изображена девушка, взмахом руки приглашающая прохожих взглянуть на диванчик.

Наступили тяжёлые времена. Народ лишается работы. Причём на улице оказываются не дворники - они и так сутками на улице, не депутаты и не водители депутатов. Увольнения коснулись прежде всего самого многочисленного отряда наёмных работников - менеджеров среднего звена. Эти образованные, умные, красивые и гордые люди находятся сейчас в ужасном положении. Из краеугольного камня мирового бизнеса они превратились в пыль. Их жизнь потеряла смысл. Их не ждут ровно в десять в офисе. Им не надо до шести вечера сидеть за компьютером с пятью перерывами на чай-кофе, обсуждая ужасные пробки. Не надо по пятницам пить пиво, а по субботам вискарь. У них не будет уже никогда весёлых и хмельных корпоративов. Остался в прошлом отдых в Турции. Исчез халявный Интернет вместе с Одноклассниками. Закончились офисные дни рождения с тортами, цветами и шампанским. Нет больше ежедневного обзвона клиентов, на чём, кстати, и держалась вся российская экономика. По ночам на бывших менеджеров среднего звена накатывает ностальгия по деловым, но сытным встречам за счёт фирмы в недорогих итальянских ресторанчиках. Их домашний холодильник пуст, а автомобиль стоит без бензина. Жена, видя вместо денег мужа, сходит с ума и скандалит. Организм ровно в четырнадцать ноль-ноль по будням требует обеда и не получает. Ребёнок хнычет без подарков. Статус упал на землю и разбился. Соседи-маргиналы не просят в долг. Вместо «Парламента» приходиться покупать «Яву золотую», а вместо бочкового «Гиннеса» пить пластмассовое «Очаковское». «Как жить дальше и стоит ли вообще жить?» - спрашивают сами себя бывшие менеджеры среднего звена. И сами себе отвечают: «Нет! Дальнейшая жизнь будет неэффективна. Да и есть ли она, жизнь вне офиса? Как она проходит у остальных людей, у всех этих «неменеджеров»? Жизнь без охраны на первом этаже... Жизнь без костюма и галстука... Без кожаного портфеля и без секретарши начальника Людочки, без корпоративных сувениров и оплаченного мобильного, без офисного романа и быстрого секса в пустом кабинете директора... Сколько стоит поездка в метро, наконец?!»

Валентин Федорович, человек ни разу не угадавший с подарком, решил в этот день поразить Любимую Женщину и одарить ее всячески. Он неловко мялся в бутике элитной парфюмерии и бубнил:
- Я не знаю какие они бывают. Мне надо хорошие. Самые лучшие в смысле.
- Чайная роза? - издевалась над ним консультант с умопомрачительными ногами. - Побеги бамбука под шафрановым соусом? Сладковатый запах или какой-нибудь другой?
- Я не знаю. - впадал в тоску Валентин Федорович. - Хорошие надо.
- Какой запах нравится вашей женщине? - убивала надежду в Валентине Федоровиче консультант.
- Я не знаю! - сгорал от стыда Валентин Федорович. - Ни один нормальный мужчина не знает какой запах нравится его женщине. И ни одна женщина до конца в этом не до конца уверена.
- Какие вы духи ей покупали раньше? - продолжала пытку консультант.