Бывшие рядовые первой роты Кремлевского полка рассказывают об особенностях несения караульной службы возле тела вождя мирового пролетариата Владимира Ульянова.

Олег Тетерь, судья олимпийской категории по дзюдо

Попасть в Кремлевский полк - это еще не фокус. Вот в первую роту попадает всего сто человек - это как раз те, кто охраняет Мавзолей. Помню, нас, еще совсем зеленых, первый раз туда привели. Мы спустились. Возникла в темноте какая-то глыба. Я понял, что эта глыба - Ленин. Офицер нам тогда сказал, что дороже, чем саркофаг с телом Ленина и здания Мавзолея, в нашей стране ничего нет.

Через месяц-другой Мавзолей был уже наш. Мы знали там все вдоль и поперек. Интересных случаев была масса. Воробьи на нас садились - они ведь не знали, что мы живые. Бывало, ребята сознание теряли. Это случалось даже не из-за перегрузок, а из-за главного врага первопостников - поливальной машины. Она пыль водой прибивает, и, как после дождя, остается чистый озон. А у тебя организм ослаблен, к концу часа кровь вся в сапоги стекла. Тут глоток свежего воздуха, и тебя ведет так, что теряешь ощущение пространства. Когда человек начинает сползать, второй часовой быстро подходит к нему и убирает карабин, чтобы тот не зарезался штыком.

01. Сбросить смс "бывшему" (но не помнить какому)
02. Признаться в любви гаишнику
03. Упасть, но смешно
04. Уговорить таксиста довезти до Америки и доехать!
05. Прочитать всю фрэнд-ленту в ЖЖ и полночи смеяться над тупым анекдотом
06. Изнасиловать своего парня
07. Изнасиловать чужого парня
08. Поругаться с лучшей подругой в пятый раз, на этот раз точно - "навсегда"
09. Рассказать шести незнакомым людям о своей несчастной любви. Пяти из ним - в реале!
10. Забыть трусики у него
11. Орать романтические песни всей компанией на весь подъезд
12. Попробовать станцевать румбу на столе
13. Поцеловаться прилюдно с подругой, с языком!
14. Громко крикнуть в баре: "Шампаннннскава!"
15. Пописать на улице, даже зимой

Я знаю, чем вы будете заниматься после смерти, наши всенародно любимые министры, депутаты и прочие председатели.

Ты будешь вечность ездить в плацкартном вагоне из Владивостока в Калининград и обратно, нюхать недельный пот, «доширак» и сгнившую ливерную колбасу, слушать пьяных дембелей под гитару и радио, рядом с которым покраснеют даже Боря Моисеев и Тимати. А ночью будешь втискивать свое жирное пузо на крошечную верхнюю полку под чей-то богатырский храп и плач младенца, который не может заснуть - так же, как и ты. Будешь менять раздолбанный коленвал на убитой «шестёрке», проклиная дороги и тех, кто их должен ремонтировать. Заправлять её будешь по четным неделям, потому что по нечётным тебе надо будет немножко кушать. Будешь писаться в штаны, падая по воскресеньям на так и не списанных сгнивших самолётах под предсмертный вой пятидесяти таких же, как и ты.

А ты будешь вечность служить за полярным кругом. И выше «духа» подняться не надейся. Ты будешь драить вонючий сортир, чистить вагоны картошки, красить заборы, траву и снег, потому что положено, пришивать тысячи подворотничков, чтобы красиво выглядело, стрелять из неисправного автомата и ездить на неисправном грузовике. Будешь есть овсяную кашу с маслом, на вкус напоминающую прожёванные макароны. Будешь одеваться от Юдашкина - ты его ещё не раз вспомнишь, когда захочешь отлить.

История эта произошла в Харьковском институте радиоэлектроники. Начался экзамен по какому-то предмету. Студенты разобрали билеты и пытаются что-то вспомнить. Преподаватель строго смотрит на экзаменующихся и легонько стучит пальцами по столу. Вдруг один студент вскакивает, подбегает к преподавателю и сует ему зачетку. Тот молча ставит туда 5, после чего студент исчезает за дверью. Немая сцена.

Через некоторое время второй студент точно так же подбегает к преподу и выбегает с четверкой.

После этого подскакивает еще один находчивый студент, протягивает зачетку и, видимо, ждет, когда там появится тройка. Но чуда не происходит, студент слышит только: "Уже готовы? Ну, садитесь и отвечайте".

Когда шкет был ещё в стадии пусички, мы как раз только в сад ходить начали, у него была такая маза, он своё настроение определял по колориметрической шкале. Ну, то есть по цветовой гамме. Выглядело это примерно так.

Идём, допустим, с утра, я спрашиваю:
- Ну, как у тебя сегодня настроение?
Он задумывался ненадолго и определял:
- Фиолетовое!
Не знаю, кто его научил и надоумил, но оттенков была масса.
К примеру.
- У меня сегодня настроение черное (черное не было плохим), но если мы сейчас купим пару сырков, оно будет зелёное (зелёное - это было совсем чики-пуки и шик/блеск/красота).
Или рассказывал о событиях за день.
- У меня после тихого часа настроение было какое-то тёмно-синее.
- В цмик или в эржэбэ? - уточнял я из вредности.
- Чево? - переспрашивал шкет подозрительно, и объяснял. - В садике, папа! В садике! - Мол, экой ты тупой!

Вчера аж в нескольких блогах про девяностые годы рассуждали, вспоминали, что и как. Для одних они были золотые, для других - позолоченные, а иным так даже и сусального золота не досталось.

И вспомнилась мне Танечка. Мой благоверный вместе с ней в музыкальной школе детскую крепостную повинность отбывал, то есть на фортепьянах бренчать учился. Их родители были люди с претензиями и во что бы то не стало хотели сделать из своих отпрысков музыкантов. Особенно Танечкины. Культурности в них было больше, чем во всем Эрмитаже с Русским музеем, вместе взятых.

Но это были не просто какие-то эстетствующие интеллигенты, страшно далекие от народа. Это были истинные патриоты и болеющие за страну люди, стоявшие всегда «на острие времени», как ее папа позже выразился в своих мемуарах. То есть до революции жили в черте оседлости, потом пошли в революцию и с чувством выполненного долга заняли квартиры классового врага, а блокаду пережили в Ташкенте.

Они еще в шестидесятые уже знали, что и к чему, поскольку Танечкин папа при театре Эстрады работал. Что-то такое организовывал и даже лично знал Аркадия Райкина. В их семье с трепетом глотали все, что выходило в самиздате, а на Сахарова и Солженицына почти молились. А уж перестройку, разумеется, встретили, с распростертыми объятиями: столько возможностей для мыслящего и деятельного человека!

Менеджер Велибор Джаровски рассказывает, как от музыки он пришел к организации договорных матчей по футболу, женскому гандболу и даже шахматам.

На протяжении 35 лет я был агентом у эстрадных звезд бывшей Югославии. Самыми знаменитыми из них были Bijelo Dugme (югославская рок-группа, основанная в середине 1970-х Гораном Бреговичем и просуществовавшая до 1989 года) и Здравко Чолич (певец, чьи концерты на белградском стадионе «Црвена Звезда» собирали по 100 тысяч человек). Однако больше, чем в шоу-бизнесе за все эти годы, я заработал на футбольных делах.

Умение договариваться выручало меня еще в школе. В старших классах у меня был неуд по одному из предметов, меня могли оставить на второй год, но я договорился с учителем: на пересдаче он пометил единственный выученный мной билет, а я в ответ устроил ему свидание со знакомой мне девушкой, на которую он положил глаз. Я сдал экзамен, а преподаватель с той девушкой через какое-то время поженились.

В бывшей Югославии у меня было три источника доходов: примерно 200 концертов моих артистов в год, 3-4 трансфера игроков, чьи дела я вел, и порядка 10-15 договорных матчей. Занялся этим я исключительно ради денег. Я был очень азартным - оставлял в казино просто огромные суммы. Но ведь сначала эти деньги надо было где-то взять, а договорные матчи приносили куда больше, чем агентские дела. Мой самый крупный куш - 250 тысяч долларов за одну игру.

Женщины с большими сиськами:

- всегда могут поймать такси
- им всегда уступают лучшие места в автобусе
- делают простой бег трусцой очень зрелищным видом спорта
- оставляют сухим журнал, который читают лежа в ванне
- обладают дополнительным аргументом воздействия (на мужчин, которые ниже их ростом)
- обычно могут легко найти оброненный попкорн после просмотра кино
- всегда могут носить с собой еще немного денег
- всегда лучше плавают
- знают куда смотреть в первую очередь в поисках упавшей сережки
- редко остаются без партнера на медленный танец
- никогда не покупают машины с подушками безопасности
- и еще одно пиво им всегда есть куда положить

- Здесь занимают очередь на жертвоприношение?
- Здесь, здесь! За мной будете. Я 852, вы - 853.
- А что, так много народу?
- А вы думали? Одна вы, что ли, такая умная? Вон, все, кто впереди - туда же.
- Ой, мамочки... Это когда же очередь дойдет?
- Не беспокойтесь, тут быстро. Вы во имя чего жертву приносите?
- Я - во имя любви. А вы?
- А я - во имя детей. Дети - это мое все!
- А вы что в качестве жертвы принесли?
- Свою личную жизнь. Лишь бы дети были здоровы и счастливы. Все, все отдаю им. Замуж звал хороший человек - не пошла. Как я им отчима в дом приведу? Работу любимую бросила, потому что ездить далеко. Устроилась нянечкой в детский сад, чтобы на виду, под присмотром, ухоженные, накормленные. Все, все детям! Себе - ничего.
- Ой, я вас так понимаю. А я хочу пожертвовать отношениями... Понимаете, у меня с мужем давно уже ничего не осталось... У него уже другая женщина. У меня вроде тоже мужчина появился, но... Вот если бы муж первый ушел! Но он к ней не уходит! Плачет... Говорит, что привык ко мне... А мне его жалко! Плачет же! Так и живем...
- А вы?
- Я тоже плачу... Мучаюсь вот, давно уже... С ума сойду скоро!

Иду сейчас из магаза, выходной, ветра нет, вчера свежий снежок выпал...
Неожиданно сзади, ну ясно что: ррр-гав-гав-гав и зубы клацают в пяти см от пятки.
Ессно - легкое серцебиение типа тахикардии.

Впереди по тропинке добрая хозяйка со стандартной фразой:
- Вы не бойтесь, она не кусается, просто дурачится.
Ну ладно, думаю, хорошо бесплатный экстрим...

Иду дальше, равняюсь с хозяйкой и ору изо всех сил ей в ухо: ГАВГАВГАВ.
Она от неожиданности села в сугроб, глаза круглые, лицо бледное.
Говорю:
- Да не волнуйтесь вы, я не кусаюсь, только дурачусь.
Пока до дома дошел, так хорошо на душе было...