«Хвостики» успешно подобрали, посредством отработки на кафедре. Ну как водится, отметили это великое дело и как водится без закуски. Доковыляли до места дислокации. Славу развезло – Слава на автопилоте. Я вроде ничего, а может мне тогда это только так казалось, не знаю. С боями, без потерь, прорвавшись через оборону бабки-вахтерши, кое-как доползли до нужного этажа. Движемся по общажному коридору. Я поправляю курс, держа дружка под локоток.
Открывается дверь одной из комнат – выплывает в коридор Сонечка. Про Сонечку надобно рассказать отдельно. Девушка эта самая, была негритянкой, из «почти уже шестнадцатой»:) в тогдашнем СССР, дружественной нам Республики Конго, что на Африканском континенте. Русский язык выучила она довольно прилично, даже очень. Жила в комнате с русской девчонкой и, соответственно, начала «врубаться» в некоторые нюансы русской действительности. В общем, она была нормальной девчонкой, с которой можно было поболтать, поприкалываться, попить чайку, при случае попросить помощи по учебе и т.д., только с черным цветом кожи.
И еще надо сказать, что внешностью ее Бог не обидел - весьма недурственное личико, фигурка, как у манекенщицы. Не знаю, может быть, дело не обошлось без французских колонизаторов, случайно затесавшихся в ее генеалогическое дерево. Короче, как говорится, все при ней.
Добрая половина мужского населения нашей общаги пускали сопли и слюни при виде Сони, пытались напроситься на рюмку «чаю» – хотелось экзотики, наверное. Но Соне нравился наш однокурсник из славного города Череповца. Безответная «любофф» была. Так что с экзотикой у всех получался облом.
Ну и вот! Выплывает Соня из своей комнаты, держа в руках кастрюльку с ужином, чтобы разогреть на общей кухне и видит перед собой два качающихся как маятники тела, одно из которых уже практически посапывало и пускало пузыри. А что нормальный, голодный студиозус подумает при созерцании тары, в виде кастрюльки или сковородки, да еще и наполненной чем то вкусненьким? Правильно!... Он даже забудет, что у него где-то есть родители на этом свете! Волновать будет только халявная еда, находящаяся в этой самой таре!
Мысли в моей голове роились примерно такого содержания: «Щас напрошусь на ужин (Соня, добрая душа, не откажет!), потом брошу Славкино туловище в люлечку, оно не обидится, потому как ложку держать все равно не может, и вернусь!»
В принципе решить вопрос с ужином можно было легко, Соня действительно была доброй и понятливой девушкой, стоило только попросить, но мы ж не ищем легких путей и я зашел издалека.
Я: «Привет, Сонечка!»
Соня: «Привет, Дима!» – улыбаясь во все тридцать два белейших зуба. Контрастненькая улыбочка такая на черненьком личике.
Я: «Как дела? Сессию закрыла?»
Соня: «Да, сдала! Все отлично!»
(Затянувшаяся пауза) Я, пытаясь поддержать светскую беседу (кушать-то хочется), в такт, шатаясь вместе со Славкиным организмом: «Чёй-то тебя давно видно не было? Домой, что ли в Конго ездила?»
Соня, продолжая лыбиться: «Ага. Дома была в Конго!»
Тут зашевелилось Славкино тело, висевшее на мне, не дававшее мне казаться существом прямоходящим, и видимо оно проснулось, услышав последнюю фразу про дом где-то в далеком, солнечном, африканском Конго. Разлепило глаза, сфокусировало их на Сонечке и, раскинув руки в стороны в горячем приветствии, удивленно завопило: «С-с-соня-а-а, бля-а-а! Хэллоу-у-у! Ого-о-о, ёппты-ы-ть, эт ты там так ЗАГОРЕЛА-А-А?!!!»
И я, уже падая вместе со Славкиной стокилограммовой тушей, видя, как сползает улыбка с Сонечкиного красивого, негритянского личика, понимаю, что до неё дошел смысл сего речевого оборота, подумал: «Вот дура! Обрусела совсем! Поужинал, твою мать!».
Добрая половина мужского населения нашей общаги пускали сопли и слюни при виде Сони, пытались напроситься на рюмку «чаю» – хотелось экзотики, наверное. Но Соне нравился наш однокурсник из славного города Череповца. Безответная «любофф» была. Так что с экзотикой у всех получался облом.
Ну и вот! Выплывает Соня из своей комнаты, держа в руках кастрюльку с ужином, чтобы разогреть на общей кухне и видит перед собой два качающихся как маятники тела, одно из которых уже практически посапывало и пускало пузыри. А что нормальный, голодный студиозус подумает при созерцании тары, в виде кастрюльки или сковородки, да еще и наполненной чем то вкусненьким? Правильно!... Он даже забудет, что у него где-то есть родители на этом свете! Волновать будет только халявная еда, находящаяся в этой самой таре!
Мысли в моей голове роились примерно такого содержания: «Щас напрошусь на ужин (Соня, добрая душа, не откажет!), потом брошу Славкино туловище в люлечку, оно не обидится, потому как ложку держать все равно не может, и вернусь!»
В принципе решить вопрос с ужином можно было легко, Соня действительно была доброй и понятливой девушкой, стоило только попросить, но мы ж не ищем легких путей и я зашел издалека.
Я: «Привет, Сонечка!»
Соня: «Привет, Дима!» – улыбаясь во все тридцать два белейших зуба. Контрастненькая улыбочка такая на черненьком личике.
Я: «Как дела? Сессию закрыла?»
Соня: «Да, сдала! Все отлично!»
(Затянувшаяся пауза) Я, пытаясь поддержать светскую беседу (кушать-то хочется), в такт, шатаясь вместе со Славкиным организмом: «Чёй-то тебя давно видно не было? Домой, что ли в Конго ездила?»
Соня, продолжая лыбиться: «Ага. Дома была в Конго!»
Тут зашевелилось Славкино тело, висевшее на мне, не дававшее мне казаться существом прямоходящим, и видимо оно проснулось, услышав последнюю фразу про дом где-то в далеком, солнечном, африканском Конго. Разлепило глаза, сфокусировало их на Сонечке и, раскинув руки в стороны в горячем приветствии, удивленно завопило: «С-с-соня-а-а, бля-а-а! Хэллоу-у-у! Ого-о-о, ёппты-ы-ть, эт ты там так ЗАГОРЕЛА-А-А?!!!»
И я, уже падая вместе со Славкиной стокилограммовой тушей, видя, как сползает улыбка с Сонечкиного красивого, негритянского личика, понимаю, что до неё дошел смысл сего речевого оборота, подумал: «Вот дура! Обрусела совсем! Поужинал, твою мать!».
Информация
Навигация
Лучшие истории
Последние комменты
Реклама