И неважно, что там тебя ждут. Там в тебя верят. Там надеяться. Это неважно. Уже. Главное то, что он, стараясь сделать все так, чтобы снять с себя даже намеки на холодные упреки, оставил лишь свой запах на этой мокрой подушке. И неважно то, что ради него хоть пулю в сердце, хоть босиком по крыше... и неважно то, что сначала ты живешь, чтобы он заметил, потом, чтобы оценил, затем, чтобы помог, понял... простил. Жутко... осознаешь свои ошибки... и не можешь упрекнуть... а теперь наивная цель - успеть спрятаться. От кого? От него? От себя! Не находишь оправдания в своих запутанных мыслях.. но и обвинить того, ради которого жила, не можешь. Глупые выводы.
Я не умею любить. Ведь этому не учат за школьной скамьей. Нет инструкции. Нет срока годности. Зато я знаю одно. Она (любовь) умеет лишь одно. И делает это искусно. Завязывает глаза. Да так, что стягивает висок. Так, что больно глотать. Задыхаешься. Вход-выдох.... вдох... успела. Тяжелые веки открывают другой мир. Точнее закрывают. Эта черная вуаль врастает в тебя. Ты учишься жить, ловя через нее редкие лучи света. Привыкаешь. Дальше - больше. Необходимость, потребность в человеке, кто туго завязал черный бант у тебя на затылке, становится невыносима. Секунда, мысль железной ниткой связывает вас. Запах. Единственное настоящее. Жестоко, но настолько сладко, что ты не помнишь себя.
Но это не самая суть. Страшное впереди. Привычка. Мы привыкаем к телу. Все становиться обыденным и повседневным. Пропадает волшебство. Как нам кажется. Но как только бант тянут за конец, мы ощущаем резкую, колющую боль чуть ниже левого плеча. Странно. Глупые. Рай... Рай - это одиночество...
Но это не самая суть. Страшное впереди. Привычка. Мы привыкаем к телу. Все становиться обыденным и повседневным. Пропадает волшебство. Как нам кажется. Но как только бант тянут за конец, мы ощущаем резкую, колющую боль чуть ниже левого плеча. Странно. Глупые. Рай... Рай - это одиночество...