Гуманитарная помощь

Машина остановилась поодаль от основного скопления людей, и Алекс вылез. Сергей Павлович протянул ему руку, они обменялись рукопожатиями.
- У нас тут полное безумие, - сказал тот же голос, с которым Алекс говорил по телефону.
Алекс кивнул, он всегда был малословен.

- Триста тридцать три человека, по нашим данным, - продолжил Сергей Павлович.
- Интересная цифра. По телевизору сказали меньше двухсот.
- Мы всегда врем по телевизору, ты же знаешь. Деньги мы уже перечислили. Два миллиона евро, как ты и просил.
- Хорошо. Это вы просили, не я.
- Ладно, сколько тебе требуется времени.

Алекс посмотрел на небо. Час на подготовку и час на все остальное...
- Два часа... - задумчиво произнес Сергей Павлович, потом кивнул. - Ну не буду мешать, готовься.
И ушел.

Алекс втянул носом воздух, наполненный ароматами города, достал сигарету и закурил. Огонек сигареты, переговоры солдат и ментов. На него косились, но ему было плевать.

Он вспоминал, что слышал по телевизору. Все, как и шесть лет назад. Они так ничему и не научились. Театр, сеанс, хорошо, хоть не премьера, а то людей было бы больше. Сорок шесть человек вошли и взяли зрителей и актеров в заложники. Сейчас были убитыми шестеро, все продолжалось уже более суток, бессмысленные переговоры и такие же бессмысленные требования. Но тогда Сергей Павлович еще не был знаком с Алексом...

Алекс докурил и подошел к человеку в дорогом костюме. Человек нервно курил, вид у него был помятый. Он, как и многие и многие, не спал эти сутки.
- Вы директор этого театра? - спросил Алекс.

Человек затянулся, смерил Алекса взглядом покрасневших глаз и спросил:
- А вы кто?
- Гуманитарная помощь. Так вы директор?

Человек кивнул.
- Мне нужен его план...
- Я уже отдал его ОМОНу, - ответил директор.
- Вот план, Сергей Павлович меня предупредил, чтобы я вам помог, - рядом стоял квадратного вида мужчина в форме ОМОНа.

Алекс разложил его на капоте БМВ.
- Они в главном зале, вот тут. Туда можно войти или через двери, или со сцены. В театр тоже несколько входов...

ОМОНовец четко и быстро объяснял диспозицию.
- Мне нужно оружие, - сказал наконец Алекс.
- Мы все предоставим.

Скоро он пристрелялся и был готов.
- Удачи, сынок, - Сергей Павлович похлопал Алекса по плечу.

Алекс поморщился. Он уже очень и очень давно ни для кого не был сынком.
- Входить удобнее с заднего хода, - сказал ОМОНовец. Алекс не запомнил его имени, их было слишком много, чтобы помнить всех.
- Я так и сделаю. Не входите, пока я не скажу, - и он вставил в ухо переговорное устройство.

Он развернулся, спиной чувствуя их взгляды, и пошел к зданию театра. Он все еще слышал их разговор:
- Кто это? - спросил ОМОНовец.
- Гуманитарная помощь. Тебе лучше не знать этого, дружище, - ответил Сергей Павлович. - Я и сам толком не знаю.
- Но это же херня какая-то!!! Вы хотите сказать...

Дальше он решил не слушать. Этот парень может думать что угодно...

Около двери он остановился, тут было тихо, он достал из пачки сигарету и медленно со вкусом выкурил ее. Он думал о них. Странны и смешные люди, во что они играют? Впрочем у них хотя бы был смысл... Времени оставалось все меньше, Алекс посмотрел на небо и вытащил из-за пазухи маленький пузырек. В пузырьке плескалась жидкость ярко-алого цвета, Алекс сорвал пломбу и залпом выпил, бросил пузырек на землю и раздавил его каблуком, вминая осколки в сырую землю.

На возню с замком у него ушло секунд двадцать, быстрее с ним не справился бы и заправский взломщик, и он бесшумно проник в склады театра, притворив за собой дверь.

Он любил это состояние, предвкушение опасности, когда кровь разгонялась в жилах до какой-то умопомрачительной скорости. В этот момент цвета становились ярче, он слышал каждый шорох и разбирал малейшие оттенки запахов. Но он не злоупотреблял этим состоянием, оно вызывало привыкание, и сотни и тысячи сгубили себя, погрязнув в этой пропасти, слишком схожей с наркоманией. Только по крупным поводам. Как сегодня.

Он шумно втянул в себя запах. Пахло каким-то нафталином, театральным реквизитом, но главное - немытым телом и страхом. На складе кто-то был, они, конечно, оставили здесь сторожевого, но этот сторожевой трясся от страха. Алекс тенью скользил между стеллажами, пробираясь к источнику запаха. А вот и он, весь экипированный в камуфляж, но Алекс чувствовал - еще совсем мальчишка, хотя и сжимающий в руках АК. Вряд ли паренек почувствовал что-то, когда у него на шее сомкнулись пальцы, Алексу хватило минуты, чтобы открыть счет в этой игре. Он тихо, чтобы ничего не звякнуло, опустил тело... Больше тут никого не было, и он прошел к двери...

С другой стороны двери тоже кто-то скучал, кто-то более опытный. Нож появился в руке Алекса незаметно, и он стукнул в дверь, привлекая внимание этого человека. Послышалось бормотание, Алекс напрягся. Его слух рисовал то, что происходило за дверью в самых мельчайших подробностях. Шорох одежды - боевик оправился, стук - взял автомат, три стука - подошел к двери и затих... Человек волновался, конечно, могло произойти все, что угодно. Он медлил, но потом все-таки собрал волю в кулак и толкнул дверь. Нож вошел ему в подбородок без малейших усилий, а дальше прошел сквозь кости так, словно их и не было. В глазах человека промелькнуло изумление, но он не издал ни звука.

Алекс ценил бесшумность. В его деле бесшумность - это главное. Малейший стук, и оборвутся сотни человеческих жизней. Алекс был мизантроп, но не мог так рисковать...

Коридор был пуст, как это ни странно, и Алекс втащил второе тело на склад, прислушался. Из-за одной двери несло мочой и говном, а главное - кровью. Именно там боевики расправились с теми шестью несчастными. И еще оттуда пахло похотью. Алекс знал, что там происходило, один из боевиков насиловал заложницу, а один из трупов был ее мужем. Вот так вот, с особым цинизмом. Алекс тихо приоткрыл дверь, она скрипнула, и боевик обернулся. Наверняка, он хотел закричать, но его крик был заглушен тем же самым ножом, застрявшим в глазнице. Слава богу, он трахал ее раком, и поэтому женщина не могла увидеть их, иначе закричала бы. Она только поняла, что фрикции прекратились и стала оборачиваться, когда Алекс одним прыжком преодолел три метра и надавил ей на сонную артерию, погружая в забытье. Одел ее, оправил, перевернул, всмотрелся. Лет тридцать и миленькая-миленькая, личико такое детское, и только полоски туши, повторяющие путь ее слез. Он оставил ее тут, вытащил из тела боевика нож и вытер об его же одежду.

Он медленно шел по коридору, прислушиваясь к каждому шороху и наконец нашел то, что искал. За одной из дверей раздавался голос диктора новостей, вещающий о происходящем в театре, хохот и разговоры. Алекс приблизился к двери и замер.

Вряд ли они успели что-то понять. Дверь распахнулась бесшумно, он возник на пороге. В чьем-то горле зародился крик, кто-то пытался достать пистолет из-за пояса, кто-то - схватить его со стола, но он опередил их всех. Он доставал пистолеты на ходу, глушитель сделал его работу бесшумной, а опыт смертельной и точной. Пули застревали в черепах и одну за другой уносили жизни. Эти успели что-то осознать, но ничего не успели сделать, все заняло не больше пары мгновений. Кто-то захрипел, Алекс подошел и хладнокровно выпустил в него еще одну пулю. Выбросил отстрелянные обоймы и вставил на их место новые.

Наконец-то нашелся хоть кто-то одной с ним комплекции. Алекс снял с трупа камуфляж, поморщился на пятно крови на спине, на запах немытого несколько суток тела, но все же переоделся, став одним из них. Поднял глаза и...

Первое, что он увидел, - расширившиеся от ужаса глаза. Еще один молодой паренек, не готовый пока ни умереть, ни убить. Алекс даже не стал вставать, так с корточек и прыгнул, через комнату, через коридор, проламывая телом дверь в комнату напротив. Тело еще не успело упасть, а жуткой силы удар сломал нижнюю челюсть парню. Когда они лежали, а парень хватал ртом воздух, Алекс лбом сломал ему нос, а потом вонзил нож в шею. Он жалел его. Когда парень сделал последний вздох, у него по щекам катились слезы.

Он поднялся, отряхнулся и прислушался. Было тихо. Несмотря на грохот, с которым он выломал парнем дверь, они никого не привлекли.

Коридор заканчивался дверью, Алекс подошел к ней и приоткрыл. Тут же его сознание наполнилось запахами. Кровь, выделения человеческого тела, а главное - страх. Триста тридцать три тела сидели, вжавшись в спинки кресел, и боялись, боялись, боялись. Это была атмосфера сжатой и сдавленной истерики. Они искали малейшего повода, чтобы завопить.

Алекс прикрыл дверь и вытащил из-за пазухи еще один пузырек. Сейчас ему нужны будут все силы, которые он сможет собрать. Он осушил его одним глотком и раздавил. Сердце бешено застучало, это было именно то, что нужно.

Он снова открыл дверь и вышел. Камуфляж усыпил бдительность, как он и рассчитывал. Он вышел на середину сцены, сделал три шага к краю сцены, оттолкнулся двумя ногами и прыгнул в зал.

В такие моменты окружающим казалось, что он действовал с нечеловеческой быстротой, ему казалось, что это все вокруг замедлялось. Он чувствовал каждого из окружающих всеми клеточками своего тела. Его прыжок составил десять метров и длился четыре секунды, но он все успел. Все.

Годы тренировок, когда он изнурял свое тело, превращая его в машину смерти, сказали свое. В полете он раскинул руки в сторону, посылая зараз восемь ножей в разные стороны. Потом еще восемь. И еще. Каждый из них попадал точно в сонную артерию, вспарывая ее, вспарывая жизнь, сконцентрированную в капельках ярко-алых брызг в свете софитов. Он точно все рассчитал, и вначале он целился в женщин, обвязанных взрывчаткой, остальные - потом. Когда ножи кончились, он выхватил из-за пояса пистолеты, дернул ногой, разворачивая свое тело в воздухе вокруг оси, и надавил на спусковые крючки.

Когда подошвы коснулись пола, все уже кончилось. Его приземление сопровождал только стук падающих тел. Безжизненных.

Все.
Сорок шесть трупов, и ни одной напрасно потерянной жизни. Он справился.
А потом они взорвались. Вопили все триста тридцать три глотки, и все это отражалось у него в ушах болью. Он только успел коснуться передатчика и сказать «Входите».

Люди бросались к выходам, а ОМОНовцы загоняли их обратно. Алекс шел, сопровождаемый тем, который в самом начале инструктировал его. Алекс вернул ему пистолеты. В зале Сергей Павлович дождался тишины и говорил...

«Вы ничего не видели, дамы и господа. Все, что произошло, было удачной операцией нашего ОМОНа. Любой, кто раскроет истину о произошедших событиях...»

И Алекс вышел на воздух и вздохнул полной грудью.

*****

Алекс сидел на капоте машины и курил. Кольца дыма поднимались в ночное небо. Сергей Павлович подошел и похлопал его по плечу.
- Ты молодец, сынок...

Алекс промолчал.
- Мне нужно домой, - наконец произнес он.
- Да-да, конечно. Сейчас тебя отвезут.

Он кивнул шоферу, и тот завел двигатель.
- Алекс, я хотел спросить...
- Да?
- Почему у тебя красные глаза?

Алекс пожал плечами и посмотрел на восток. Над горизонтом показался краешек солнца.
- Потому что больно несколько сотен лет видеть то, что вы творите.
Дверь хлопнула.

© Финн