Американская история

Год на обед ел рыбу из консервных банок. Один обед - одна банка. Два обеда - две банки. В месяц 21 обед, соответственно банок, плюс минус одна две. Экономия. Жена ему всячески помогала, делала суп раз в неделю, выключала лампочки, следила чтоб вода не текла без повода.

Наконец, скопили взнос на маленький такой домик с красной крышей. Долго искали. Все очень дорого. Мучались, таки очень далеко от работы, но купили. Надо с чего-то начинать. Переехали. Дом старый, внутри все сикось-накось. Начали ремонт уже живя внутри. Сложно, но таки приятно. Все их какое-то время дружно поздравляли, хлопали его по спине, спрашивали: "Ну, как оно теперь тебе ничего?" Дом маленький, но без мебели: пустой. Начали копить на мебель и стали ездить по свалкам искать стол. Нашли. Хороший стол, поцарапанный, но с крепкими ножками. Потом стул, потом другого цвета стул, повыше чем первый, потом купили еще что-то за двести долларов. Красота.
Вставьте скрываемое содержимое внутрь блока!

Начали обживаться. Занавески повесили. Жена увлеклась приготовлением домашних блюд. На его день рождения гостей в гости позвали. Всем понравилось, но было немного тесно и местами неприлично получилось: гости за столом, кто-то же в сортире, и что там в этом сортире происходит - как на ладони. Ничего не поделаешь, жизнь только начинается.

Тем временем у жены, однако, родители. Мама 70 лет и папа 82. Жене самой 35. Тут так модно детей поздно заводить. Сразу есть о чем поговорить, о чем вспомнить. Способствует пониманию между родственниками: один уже в маразме, другой еще не оформился. Сближает.

Родители живут в однокомнатной квартирке за тридевять земель. С собачкой и на пенсии. Пенсия маленькая, такая маленькая что не хватает на сарайчик даже во Флориде. Живут на рубеже штата Вирджиния и Тридевятой Земли, в горах. Зимой мерзнут, летом потеют. Дочка к ним ездит. Еду возит, деньгами помогает. Скучает.

Как известно, старость - не радость. Вынося какашки за старенькой собачкой, папуля упал и сломал шейку бедра. Распространенное заболевание, удивляться нечему. Папа слег. В 82 кости заживают не торопясь, без огонька и задора. Иногда вообще не заживают,а так остаются: каждая сама по себе. Папа в этой ситуации и оказался. Ходить закончилось.

Никто не знает как они там жили до момента слома этой самой шейки. Вроде, папа пил немного, мама ругалась, остальное время смотрели телевизор. После перелома, воспользовавшись случаем, папа начал пить больше (лежа больше помещается), а мама больше ругаться. Через месяц пилки папа посылает маму на хер, перестает с ней вообще разговаривать и начинает конкретно употреблять. При этом мама отказывается покупать ему алкоголь. Происходит разделение пенсии на двух персон, с привлечением юриста. В итоге папа тратит свою долю на доставку алкоголя на дом, мама - на свои девичьи забавы. Развод без оформления. Дочке ничего об этом не говорят.

Старость, моль, задрипанный ковер, толстая, вонючая, но местами симпатичная собачка гадит, гавкает и хвостом махает. Мама какашки за собачкой подбирает, папа жрет белую. В самом начале лета мама падает и ломает руку левую и шейку бедра. Лежит на полу и горько плачет. Папа пьяный: спит и ничего не слышит. Просыпается, когда мама наплакалась и заснула. Папа пьет опять, засыпает. Мама просыпается, зовет на помощь. Так проходят два дня. Потом мама с папой совпадают и приезжает скорая помощь.

Домик с красной крышей состоит из небольшой гостиной, туалета, кладовочки и кухоньки на первом этаже. Второй этаж занимают две небольшие спальни и ванна с туалетом. Родителей бросать нельзя. Юноша относиться с пониманием, тем более, что это как бы временно. Папа занимает левую комнатку, мама правую. Оба лежачие. Друг с другом не разговаривают без привлечения юриста.

Юноша с женой переезжает в гостиную, что рядом с туалетом. Приходится оставить планы по зачатию первенства, куда его селить? Жена начинает нервничать. Ей уже 36 лет. Она по этому поводу замуж вышла, а тут какой-то здравый смысл и планирование. Наступает переломный момент жизни.

На следующий после переезда родителей день становится ясно, что кому-то надо уходить с работы для ухода за гостями и одновременно нужно больше денег. Тысячу чистыми больше надо, чтоб концы с концами свести и в дураках не оказаться. При этом одновременно выполнить эти два условия нет никакой логической возможности, а если по отдельности - только хуже будет.

Продать квартирку родителей не представляется возможным - никто не покупает и, похоже, бесплатно не возьмет. Сбережений у родителей больше нет, потому как и не было. Последние двадцать лет родители существовали под лозунгом "Вся надежда на детей" не поставив тех в известность. При этом мама жены мужа жены не любит. Не разговаривает с ним и все. С мужем своим не разговаривает и с мужем жены тоже. Все мужики бляди. Нас, женщин, не понимают. Где моя собачка.

Собачка плохо переносит переезд, начинает болеть и линять со страшной силой. Дом - маленький, вентиляции никакой, пахнет. Плюс с ней гулять по утрам надо, так как двора нету. Гулять просто на улице нельзя. За это - штраф. Надо ездить на машине на площадку. Площадка в паре километров.

Обычно юноша с женой на работу выезжали в шесть утра, чтоб к восьми успеть на первый митинг. Чтобы гулять с собакой, надо вставать на час раньше и, как известно, на час раньше всегда идет дождь и холодно. Собака же отказывается срать вне и всегда делает это внутри - мол, недогуляли, я старалась, че ж поделать. При этом животное безусловно страдает и желает помочь хозяевам, чем может: двадцать три часа в сутки скребется с одинаковой силой в две закрытые двери на втором этаже и гавкает. Когда же ее впускают в одну из комнат, она вспоминает о делах в другой и начинает проситься обратно. Круговорот собак в природе.

Скопленные на мебель деньги уходят на покупку одной специальной кровати для престарелых. С подогревом и маленьким телевизором. Кровать забирает себе мама. Папа, прошедший страшнейшую детоксикацию, потому что зять водки не приносит, впадает в минусовый маразм и начинает под себя ходить. Надо нанимать сиделку. Сиделка стоит денег.

Юноша, обеспокоенный истериками жены по-поводу отсутствия в нем желания завести ребенка, от тоски начинает брать кредиты: сначала кредит на кровать папе, потом на телевизор маме, чтоб слышно было, далее уже свободнее кредит на инвалидное кресло, потом пошло поехало: на минивен жене, себе на огромный внедорожник, чтобы на природу ездить, на лечение собаке, новую стиральную машину, да и дом покрасить надо... Работает сверхурочно, ищет себе вторую работу. Каждый день трахает жену утром и вечером и иногда в перерыв на обед в кладовке на третьем этаже, все хорошо, но беременность не наступает.

Жена плачет, папа какает, мама громко ночью смотрит телевизор. Кровать пахнет кухней, кухня собакой, собака всем одновременно. При этом надо вставать в пять утра и идти на улицу в дождь и холод, чтобы вернуться в десять вечера и пробовать зачать ребенка. На работе все относятся с понимаем, хлопают по спине, спрашивают: "Ну, как оно теперь тебе ничего?"

Приходит зима, потом весна. Наступает лето.

За год у мамаши вырастает новая шейка бедра, купленная в кредит на новую медицинскую страховку, но развивается осложнение после воспаления легких. Мама начинает кашлять и проводить все свободное время в гостиной, сидя на диване перед телевизором. Папа, немного оклемавшись, находит смысл жизни в катании из комнаты в сортир на новом инвалидном кресле двадцать четыре часа в сутки. Три метра туда, три метра обратно. Сто тысяч раз трахнутая жена, наконец, беременеет, в результате чего начинает стремительно терять зубы и поправляется на сорок килограмм. Юноша начинает ненавидеть секс, и у него прорезается небольшая лысина. Каждый день приходят конверты с аппликациями на новые кредитные карты. Вставить один зуб жене стоит 5 тысяч, так, чтоб намертво и у хорошего врача. Зубов потеряно девять. Говорили ей: ешь больше кальция.

Осенью у них рождается отпрыск. На работе хлопают по спине, спрашивают: "Ну, как оно теперь тебе ничего?" Через два дня после родов внука умирает дедушка по дороге из туалета в комнату. Упершееся в стену кресло громко жужжит, но телевизор в комнате мамы орет так, что никто ничего не слышит. Дедушку находит юноша, пришедший убирать какашки за бесполезно прогулянной собачкой. Освобождается комната.

Берется кредит на похороны и кредит на покупку детского гарнитура. Жена улыбается первым вставленным зубом, а впереди - еще восемь. Сумма задолженности кредиторам становится равна двухгодичному доходу, если "чистыми", без налогов, с бонусом и ни копейки не тратить. В результате чего она перестает быть реальной и игнорируется. Отдать нет никакой возможности, остается брать, пока дают. В результате оплат лишь минимальных взносов всем банкам перестает хватать денег на еду. Отпрыск орет днем и ночью. Мама кашляет.

Юноша начинает просить денег на работе, растягивая одну банку консервов на два дня. Не помогает. Перестает слать деньги в банк, потому что взять их совершенно неоткуда. Становится легче. Через месяц, два приходит письмо из банка о задолжности. Потом таких писем становится много. Они игнорируются: не до этого. Лишь бы хватило денег на еду. Ближе к зиме юноша начинает собирать документы на банкротство.

Толстая жена с двумя новыми зубами теряет работу, но неделю или две не говорит ничего мужу - не хочет огорчать. Заботиться. В результате случайного полового сношения (секса в этом семействе нет и никогда более не будет) она внезапно беременеет. Доктор говорит, что на этот раз будут двойняшки. На работе юношу хлопают по спине, но ходят слухи что его скоро уволят. События продолжают развиваться...

Вот так потихонечку потихонечку и живут.
А вы говорите: совдепия, совок, коммунальные квартиры, толстые американцы.

Все как надо...