Лыжи с тех пор не люблю

Вот бегу я такой, бегу... Быстро так бегу, обогнал уже многих... Экий я молодец, радуюсь, что так хорошо с одеждой придумал... Ну и км через 5, где-то как раз на апогее петли, я вдруг с досадой начинаю понимать, что я бегу и вздрагиваю. Мне что-то периодически обжигает холодом ляжки...

Начал я прислушиваться к себе.... Мать!!! Это же пиписька!!!

Ага! Холодный ветер прошивает тонкие штаны насквозь, а я еще бегу быстро, и её там выморозило до бесчувственного состояния! И поплохело мне сразу. И воздуха стало не хватать. Да как же... Да что же... мама...

Схватил я себя за неё, растирать начал. А сам прямо вою сквозь зубы в ужасе: «Ууууу!»... Не пожил же еще как следует!... Все потом, потом!... А нет больше потом!... Нечем жениться!... И страх такой навалился, как представил что все теперь, что отчикают под корень. И даже соображать перестал адекватно, ага. И только песенка бьется в мозгу - «Срубили нашу ёлочку под самый корешок!»

Потом думаю - надо что-то делать! Может можно еще спасти, обогреть там, вдохнуть жизнь!... Заметался, туда побежал, сюда побежал. Потом взял себя в руки - побежал зачем-то назад по лыжне. А растирать на бегу неудобно, палки мешаются. А лыжня одна. Вокруг снежная целина, ну и выскочил я такой, с глазами на лбу, активно растирающий, на троих, которые прямо за мной бежали. И молча все главное.

Испугал их сильно.
Но они по глазам поняли всю опасность - шарахнулись в стороны.
А мне уже все равно, несусь дальше...

Несусь, и вдруг понимаю, что бежать мне еще точно половину. Но сзади меня было гораздо больше бегунов, чем спереди. Все же бежал я быстро и почти всех обогнал. И теперь сталкивать с лыжни мне придется великое количество граждан. И они наверняка будут тормозить мое движение. Все эти мысли пулей пронеслись в голове, я развернулся и снова рванул к финишу.

К этому времени, я натер там у себя уже все основательно, и можно было на некоторое время взять себя в руки. А в руки взять палки.

Когда я, хрипя, догнал этих троих, они издали дружное «Ёёёёё!» и прибавили ходу.
Особенно переживал задний:
- Отстань, дурак! - интеллигентно кричал он, задыхаясь, - Чего привязался?!
- Что там?! - в ужасе кричал первый, ему было не видно, - Что там ребята?!
- Ыыыыы! - рычал я, настойчиво наступая заднему на лыжи, пока он не упал, - Лыыыыжнююю!

Я бежал, и с ужасом прислушивался к себе. И думал - как же все глупо получилось... Воспаленное сознание рисовало страшные картины - как она вот прямо сейчас хрустально обломится и покатиться по ноге холодной сосулькой куда-нибудь в ботинок.

Растирания существенно снижали мою скорость и я решил просто ломить к финишу изо всех сил. Будь что будет. Мозг уже не выдерживал всего этого ужаса и я впал в прострацию.

Я очень быстро догнал немногочисленных лидеров, настоящих спортсменов.
Говорить я уже не мог, я ревел им в спину, а когда они с испугом оглядывались, замахивался на них лыжной палкой.
Я же не мог каждому объяснять про пипиську!

К финишу я пришел первым.
Я хрипел как тройка лошадей, и казалось, звенел как они бубенцами.
Скинув лыжи, я, не останавливаясь бросился к зданию, проверять.

Наш физрук радостно бежал ко мне, показывая секундомер. Члены комиссии пытались перегородить дорогу, требуя, чтобы я где-то там расписался... А я делал страшные глаза на лбу, расталкивал их этим неприятным лицом, кричал «Ыыыыыы!» и все пытался убедиться рукой, что ни чего не осталось валяться на трассе...

- Ух, ты... - только и могли сказать мы.
Он усмехнулся криво:
- Не надейтесь... Успел... Но лыжи с тех пор не люблю...