Однажды Семён Михайлович Будённый почувствовал, что заболел. Немедленно вызванный из Кремля личный врач самого товарища Сталина тщательно осмотрел Семёна Михайловича, простукал, прослушал и, наконец, вынес диагноз:
- Воспаление левосторонне-парасимпатического тройничного нерва, осложнённое церебрально-асфиксионным абсцессом...
- Пошёл вон, клизма тилигентская, - ласково сказал ему Семён Михайлович. - Настоящий кавалерист таким не болеет. Ветеринара мне!
Срочно прибывший дивизионный ветеринар заглянул Семёну Михайловичу в зубы, прощупал холку и сказал:
- Сап.
- Вот это другое дело, - удовлетворённо произнёс Семён Михайлович и начал лечиться.

Большой узловатой рукой мужчина провёл по бороде и в последний раз оглядел корабль. Тот впечатлял своими колоссальными размерами. Огромные выпуклые бока судна величественно поднимались над зелёно-синей спокойной поверхностью океана.

Запах, ни с чем не сравнимый запах дальнего путешествия защекотал ноздри человека и он удовлетворённо хмыкнул - уверенность, что всё начинание окончится успешно, приятной истомой наполнила рослое тело.

- Ну, мои дорогие, пожалуйте взойти на борт, - уступив дорогу своей жене Нааме, с маленьким сыном Иафетом на руках, мужчина посторонился и поднял руку в приглашающем жесте, - не суетитесь, дети, - он ласково, но строго
глянул на двух других сыновей - потомство, коему была уготовлена великая миссия, - всем места хватит...

- Кхм. - кашлянул Николай Иванович, отложил книжку и поднялся с дивана.
Вера Степановна, супруга Николая Ивановича с удивлением посмотрела на мужа.
Николай Иванович как-будто прислушивался к себе и топтался где-то у двери комнаты. Затем он тяжело вздохнул и развязывая пояс своего барского халата двинулся в спальню.
Вера Степановна пожала плечами и вернулась к макраме. В спальне протестующе визжала дверь гардероба, тяжело вздыхал Николай Иванович и что-то шуршало.
- Не приведи господь. - перекрестилась Вера Степановна. - Неужто опять началось...

Николай Иванович выплыл из спальни в умопомрачительном синем трикотажном спортивном костюме, облегающем его неспортивное тело как перчатка, и в белой кепочке.
Вера Степановна со страхом посмотрела на супруга.
- Имею право! - гордо сказал Николай Иванович и добавил. - Я скоро.
И вышел из квартиры. Вера Степановна бросилась к телефону и набрала заветный номер.
- Мама! Я не знаю, что мне делать. Коля сходит с ума! - выпалила она.
- Опять? - ахнула мама Веры Степановны. - Он же месяца три назад уже сходил. Зачастил что-то.
- Я не знаю что мне делать! - билась в истерике Вера Степановна. - Мне страшно, мама!
- Выезжаю! - сказала мама и бросила телефон.

Как же замечательно начался сегодняшний день. Сижу, завтракаю, за окном солнечно, пока ещё не жарко. Хочется бросить всё и всех пойти в лес, найти там большую зелёную поляну, упасть в траву, зажмурится и так весь день пролежать.

- Андрееей, - послышался сонный голосок, из спальни.
- Да, любимая.
- Иди, пожалуйста, сюда.

Встаю, а в моей голове тысяча маленьких человечков в одинаковых костюмах закрашивают синей краской мою полянку с высокой сочной травой. Захожу в спальню, а там любимая моя перед зеркалом вертится.
- Андрей, вот скажи мне, почему люди вот именно такие, какие они есть. Представь себе, если б мы были, например, похожи на какое-нибудь красивое животное. Кошку, например, - говорит она, и выгибается так соблазнительно.

Семион Святославович переживал момент возвращения из безмятежного сна в отвратительную реальность. В реальности было жарко, непонятно какое время суток, неизвестное число, непонятно местонахождение, пахло перегаром и очень хотелось пить.
- Вставай, грязное животное! - раздался счастливый голос супруги Семиона Святославовича, Надежд Павловны. - Пьяное, грязное животное!

Семиона Святославовича передернуло от такого обращения и едва не сдурнило.
- С ума вы что ли сошли, Надежда Павловна? - разлепил он слипшиеся губы. - Что за обращение, голубушка? Вы, ма шери, никак, телевизор смотрели?
- Понятно. - помрачнела Наденька. - Засыпал мужчина, а проснулся вновь культуровед и филолог. Сиест тристемент, мон ами.

Рабочий день психолога Сукина начался как обычно - с утренней стимуляции биологически активных точек носовой полости. Вскоре в дверь его кабинета робко постучали.

- Войдите! - бодро выкрикнул Сукин и воровато выташил указательный палец из носа. В кабинет вошел сутулый молодой человек в очках с толстыми линзами. Сукин молча указал ему пальцем на кресло в углу.
- Я вижу, что у вас много проблем, - начал Сукин. Моя задача - помочь вам справиться с ними. Помочь, но не решить их за вас. Вот, например, вы курите. Вы ведь курите?
- Курю.

Инопланетный корабль появился над центральной площадью, помигал какими-то лампочками, прогудел какой-то незатейливый мотивчик и неожиданно для всех упал в фонтан.
- Долетался, голубчик! - Возбужденно закричали горожане. - Амба тарелочке теперь.
В корабле с шипением открылся люк и перед горожанами появился самый что ни на есть настоящий инопланетянин.
- Зеленый какой, а! - Удивились горожане.
- А еще рахит у него. Или эта, как ее... когда башка большая... Гидроцефал! Вот! - Добавил кто-то.
- И лопоухий какой-то! - Галдели горожане.
- Тихо, аборигены! - неожиданно громко закричал инопланетянин. - Не умеете приветствовать - так не позорьтесь вообще. Разгалделись тут!

Шепот проникал в уши, как назойливый комар - в щель противомоскитной сетки.
- Возьми себя в руки!
- Даже не знаю.. А вдруг он разозлится? Мой отец тоже хорош! Мог бы и поприсутствовать.. На всякий случай..
- Не мандражь, будь мужчиной!

Бог поежился, поерзал в кресле и проворчал:
- Временами это сводит меня с ума...
Он прикрыл глаза и отключил всеслышание.

- Ну это... Я начинать буду. - нерешительно сказал Валентин своей супруге.
- Это ж не супружеский долг, Валентин, а постройка курятника. - буркнула супруга. - Можно и решительнее начинать. Уже ведь пара месяцев как все материалы есть. Бетон, который. У нас будет бетонный курятник.
- Цемент, песок, щебень и арматура нам достались даром! - вскипел Валентин.
- Вот-вот. Тренируйся. - кивнула супруга. - Следующие лет сорок ты будешь всем объяснять почему дом у нас из подручного материала, а курятник - монолит.
- Да ну тебя. - плюнул Валентин и вышел к объекту.

- У Вас вся спина белая! - это стало первым, что услышал Никита Иванович Глазунов, когда зашел к себе на работу.
- Это точно, - он мрачно взглянул на шутника и похлопал по карманам своего белого халата в поисках пачки сигарет, - обычно я синий халат ношу, а вот сегодня... Годовщина свадьбы, как-никак, при параде быть захотелось.
- С первым апреля! - захохотал было коллега-прозектор Саня Самохвалов, одиноко раскачивающийся на скрипучем стуле, но тут же замолчал и махнул рукой. - Эх, Иваныч, скучный ты тип!
- Я не скучный, - солидно возразил Глазунов, разминая в пальцах "Яву", - а вовсе даже веселый. Дочка иногда обижается: говорит, что чувство юмора у меня зашкаливает. Подумаешь, всего-то один раз приписал пару строк ей в дневник под замечанием учительницы "Ваша дочь шумела на уроке пения".
- Что приписал-то? - заинтересовался Самохвалов.
- "А вы к нам в морг заходите, тут у всех слух абсолютный, и все тихие", - Никита Иванович щелкнул зажигалкой и пошел в курилку, провожаемый одобрительным хохотком коллеги.