Ботанический сад, теплое ласковое лето. Настенька взмахнула ракеткой и резво шлепнула воланчик: «Чпок!». Настенька играла в бадминтон. Жужжали мошки, пахло цветами и невероятно хотелось большой и чистой любви.

По дорожкам сновали велосипедисты, некоторые были очень даже ничего. «Вот бы сбить одного воланчиком», - подумала Настенька, - «он упадет и разобьет себе коленку, а я подбегу: «О боже, простите меня», а он скажет: «Милая девушка, я заберу Ваш воланчик и поставлю его дома на самое видное место, ибо из-за него я имел счастье повстречать Вас».

Мысли её прервал страшный грохот и скрежет металла. На земле лежал велосипедист. Маневр удался.

Жил-был, а точнее, постоянно дежурил на посту возле выезда из Митино в область по Пятницкому шоссе, один гаишник. Жаден он был безмерно. Жалостным стоном стонали водители проезжающих «Газелей», молчаливо проклинали его случайно попавшие на этот маршрут владельцы «Фордов» и «Тойот», а постоянно ездившие туда-обратно обладатели «Жигулей» попросту брали абонемент на неделю или месяц, расплачиваясь после получки двумя-тремя крупными купюрами.

И надо же такому случиться, что однажды этот гаишник докопался к буддийскому монаху, который, в общем-то, сидел на пассажирском месте. Монах мог бы, конечно, не сходя с места, убить гаишника одним секретным плевком, но вера не позволила ему поступить просто и без фокусов. Он безмятежно улыбнулся и слегка подкорректировал карму гаишника, назначив ему совершенно определённое перерождение.

Гаишник умер от цирроза печени спустя полгода и возродился вновь...
Автоматом по продаже кока-колы.
Неисправным.
Установленным в роллер-холле на Тульской.

Впервые за 36 лет Штирлицу приснился цветной сон.
Штирлиц склонился над картой. Его неудержимо рвало. Радугой.
Штирлиц рассказал Мюллеру похабный анекдот. Лицо Мюллера покраснело. "Перекраска", - догадался Штирлиц.
Штирлиц спал и видел черно-белые сны.
А вас, Штирлиц, я попрошу остаться ненакрашенным.
Штирлиц, я все понимаю, Москва, соблазны.. Но что бы так?!..

Штирлиц шел по Берлину, который бомбили русские.
Раздался взрыв слева, потом справа, потом сзади.
"3D surround", - подумал Штирлиц.

Из метро они вышли, держась за руки.
После влажной и душной подземки прохладный ветерок приятно обрадовал.
Допив в несколько глотков пиво, Евсеев поставил бутылку на парапет. К ней тут же, толкаясь и пытаясь обогнать друг друга, устремились две бабки. Короткая потасовка закончилась падением стеклотары на асфальт. Раздалась визгливая перебранка.

У палаток Евсеев замедлил шаг. Ощупав карманы, вытянул пачку сигарет. Заглянул внутрь и полез за деньгами:
- Курева мало.
Быстро оглядел наличку и успокоился. На приятное приключение хватит. Может, даже останется.
Вот только времени сегодня... Четверг. Особо не разгуляешься.
Если бы пятница...
Она прижалась к нему, обняв за плечи. Заглянула в глаза:
- Курить вредно, ты в курсе? Минздрав не одобряет. Возьми мне джин-тоник тогда, что ли...

Я вывалил на прилавок изрядную кучу громыхающего железа и почтительно кивнул гному-кузнецу.
- Добрый день. Я к Вам.
- Вижу,- хмыкнул кузнец.
- Вот это я хотел бы продать, а вот это починить. Ну и подкупить кое-чего, на что денег хватит.
Кузнец вытащил из кучи иззубренный ржавый ятаган и скривился.
- Ладно, на переплавку сгодится. Восемьдесят шесть монет за всё.
- Идёт, - быстро согласился я.- А за ремонт сколько?
- Четыре монеты, - ответил кузнец, оглядев моё снаряжение. - Это займёт немного времени, можешь пока выбирать, что там тебе нужно.

Я огляделся по сторонам, разглядывая товары.
- Почём эта кольчуга?
- Восемьсот, - ответил кузнец, не оборачиваясь.

Жила была на свете девочка Черноснежка. И была она очень страшная, тупая и вообще как человек она была тоже не очень. Жила Черноснежка в огромной пещере с семью великанами - страшными грубиянами и обжорами. И все у нее не ладилось. Но прослышала Черноснежка, что в маленьком уютном домике с семью гномами живет красавица и умница Белоснежка. Злая жестокая Черноснежка захотела погубить Белоснежку из зависти. И решила она подсунуть ей отравленную грушу. Почему не яблоко? Но мы же уже говорили вам, что Черноснежка была прямо скажем не семи пядей во лбу. В общем какой фрукт был под рукой - такой и отравила. Могла бы в принципе и арбуз отравить и незаметно его Белоснежке подсунуть. Или ананас. Или маракую. Но отравила она в конце концов грушу и пошла подсовывать сей фрукт Белоснежке.

Дождалась, значит, Черноснежка пока гномы уйдут, а сама выбежала и давай кричать "Груша! Ах какая сочная и вкусная груша! Как же я хочу ее скушать! Ммм..." Белоснежка услышала эти крики и вышла на крыльцо. "Я слышала что кто-то тут ест грушу... Вы не могли бы поделиться со мной?"

Из ходатайства гильдий рыботорговцев и булочников города Эйн Шева к римскому прокуратору Иудеи, Самарии и Идумеи Понтию Пилату.

«...после чего вышеозначенный Иешуа из города Назорета с помощью неизвестной нам технологии (называемой им «чудо господне» - однако наши эксперты, книжники и фарисеи, категорически отметают данную терминологию) сотворил огромное количество нелегальных копий от двух рыб и пяти хлебов. Точный размер убытков подсчитать невозможно, однако то обстоятельство, что таким преступным способом было накормлено более 5 000 (пяти тысяч) человек и остатков от нелегально размноженных рыб и хлебов хватило на 12 (двенадцать) полных коробов, говорит о многом. Упущенная выгода составляет, как минимум, те 200 (двести) динариев, которые ученики вышеозначенного Иешуа изначально намеревались потратить на провизию в магазинах нашего города, до того, как преступник начал свою незаконную копировальную деятельность.

Давно задумывался о переезде, но, знаете, то денег чуть-чуть не хватало, то квартира не нравилась. Жена считала, что из окна обязательно должен быть виден парк, я бы предпочёл вид на стоянку, чтобы за автомобилем наблюдать. В одной квартире было слишком мало окон, в другой - низкий потолок, в третьей - совмещённый санузел и так далее. Казалось, не будет конца и края этим поискам, но однажды...

Я проснулся от телефонного звонка. Риэлтор спешил рассказать об очередном замечательном варианте, а так как мне уже порядком надоели пробуждения от этих ранних звонков, то я уже подумывал послать и продавцов, и все постройки земного шара куда подальше. Однако что-то в голосе человека, убеждавшего меня непременно взглянуть на квартиру, заставило меня таки согласиться. И уже через пару часов я нажимал на кнопку дверного звонка.

- Кто там?
- Соседей заливали?
- Да.
- И что?
- А что?
- Ну, может, Вы откроете?
- Зачем?
- Посмотрим, что у вас происходит.
- А я вам и так расскажу.
- Уж будьте добры...
- Только давайте по телефону.
- Почему?
- Тут сквозняк, а у меня насморк.
- Что вы говорите?! Может нам вообще завтра зайти!
- О, это будет очень мило с Вашей стороны.
- Вы что, больной?

Сидела я как-то на скамеечке в сквере. Никого не трогала. Молнию на сумочке починяла. Как вдруг:
- Девушка, есть для вас что-то святое?
- В смысле? - веточка, которой я пыталась выковырять подкладку из молнии, красивым кульбитом завалилась куда-то в крапиву.
- Святое, то, что настолько чисто и величественно, что может всех спасти!

Я задумалась. Я искренне задумалась, интересно же! Нет, я нахожу много величественных вещей в этом мире, но спасти они могут далеко не всех. Старичку с благообразными глазами это понравилось.
- Вот, например, Бог... Он есть в каждом из нас. И во мне, и даже в вас!
- Никогда бы не подумала!