Жили были дед и баба и была у них курочка Ряба. Снесла она как-то яйцо, но не простое, а золотое. Стали дед с бабой яйцо бить - дед бил не разбил, баба била не разбила, но в конце концов конечно разбили. Затем принялись за посуду, потом выбили стекла, раскрошили мебель, исцарапали лифт, намусорили в подъезде. Вот такую вспышку вандализма порой вызывают драгоценные предметы в руках малокультурных людей.

Жил был в дальних карпатских горах козленок-серебряное копытце. И было у него свойство такое - где ни стукнет копытцем - появляется рупь мелочью, стукнет дважды - стольник, стукнет трижды - тыща в банковской упаковке. И вот спугнула его перестройка, стал он по стране бегать из одного конца в другой.

Ловят его и спецслужбы и милиция и армия - да не из корысти, а потому что каждая такая пробежка это двадцать процентов инфляции. Так что если вы найдете на дороге деньги - несите их в центробанк, это лишние, и там их уничтожат. А если вдруг этого козла поймаете - тут-то наша страна из кризиса и поднимется.

Попала Золушка на бал, познакомилась там с принцем, да в полночь убегать ей надо было как фея велела. А убегая потеряла она хрустальную туфельку. Стал принц искать полюбившуюся девушку - кому ни примерит туфельку из придворных дам - всем мала. Издал он тогда указ: женюсь на той девушке, которой туфелька на ногу налезет. Подпись: принц.

Но не успел он гонцов по стране разослать, как из ближайших лопухов вылезла Дюймовочка. Туфелька ей не то что на ногу налезла, она и с головой туда поместилась. Делать нечего, пришлось принцу жениться как и обещал. И жил он долго и несчастливо потому что Дюймовочка оказалась злая да сварливая, да и в супружеских отношениях у них проблемы были.

Мораль сказки проста: внимательно надо относиться к составлению официальных документов, чтобы не было разночтений.

Было у царя полцарства, а остальные полцарства - у его сыновей. Созвал он их как-то, дал им пачку толстую бумажную и говорит - а ну-ка, добры молодцы, кто порвет пачку, тому я полцарства подарю!

Но сколько ни пытались сыновья порвать пачку - так и не смогли, уж больно толстая оказалась. Тогда царь развязал пачку и говорит: не вышло целиком - попробуйте по листочку. Кинулись сыновья на листочки и вмиг всю пачку разорвали. Вот и запомните, сказал царь, три истины: что не выходит сразу - выйдет постепенно, что не под силу самому - сделается сообща, что не берется силушкой - возьмется хитростью да смекалкою.

Поняли? "Поняли!" - кивнули сыновья. Обнял царь сыновей и засмеялся радостно: "Да ничего вы не поняли! Вы ж только что порвали свой пакет контрольных акций и царство стало полностью моим!" Тут и сказке конец и сыновьям конец, да и царству тоже конец!

1997 год, декабрь. До нового года оставалось пару недель. Зима в этот год выдалась малоснежной, но зато в компенсацию - холодной и промерзлой. С неба сыпались то ли белые снежинки, то ли крупа, которая пронизывающим потоком ветра перекатывалась в сухих хрустящих листьях под ногами. Ворот бушлата был поднят. Вот так, с поднятой рукой у обочины, он стоял уже минут двадцать. "Богатые таксисты стали, сволочи", думал он про себя каждый раз, когда такси пролетало мимо. На другой руке болтался пакет с бутербродами и наполовину пустой бутылкой кока-колы, из которой он то и дело делал небольшой глоток. "Дура!", думал он,

"Не хочет по-хорошему - не надо". Школьная подруга - Дашка, первая любовь, в очередной раз доведя своим поведением, заставила бросить все и посреди ночи сорваться обратно в часть. Блин, а ведь он только ради этой увольнительной простоял в наряде по столовой всё празднование 850-летия Москвы, вместо того чтобы поехать с друзьями к университету на шоу Мишеля Жара. "Да будь она неладна". Перекладными он уж как-нибудь к утру доберется до казармы в Лефортово.

Фантастика
Aвтослесарь придумывает гиперпространственный двигатель и приделывает его к своему автомобилю. После этого автослесарь развивает третью космическую скорость, выходит за пределы солнечной системы, где его оштрафовывают внеземные гаишники. Автослесарь горько плачет над однообразием мира и возвращается на Землю.

Боевая фантастика
Автослесарь придумывает гиперпространственный двигатель и приделывает его к своему автомобилю. После этого автослесарь развивает третью космическую скорость, выходит за пределы солнечной системы, где его оштрафовывают внеземные гаишники. Автослесарь горько плачет над однообразием мира и возвращается на Землю, где получает от жены по голове сковородой за тридцатилетнее отсутствие.

Человек, попавший под трамвай, выглядел нелепо и страшно. Весь переломанный и рваный, он лежал на животе, подплывая кровью и питьевым «Даниссимо», и глупо моргал живым глазом. Отрезанные чуть пониже колен ноги печально мокли в луже. Плащ человека был вымазан в грязи. На асфальте яркими кляксами застыли растерянные апельсины.

Собравшиеся жиденькой кучкой прохожие смеялись и показывали пальцами.
Им было весело оттого, что взрослый, приличный в общем-то мужчина с высшим образованием так запросто вот-вот превратится в мертвеца. Пьяные нарядные студенты фотографировали потерпевшего камерами мобильных. Важный художник в берете поспешно установил на тротуаре свой мольберт и взялся за кисти.
- Я здесь совершенно не виноват - пожал плечами водитель трамвая - лезет под колеса всякая шваль, портит имущество муниципальное, а мне еще и отдувайся.
- Свиньи! - тут же подхватила дворничиха с метлой - Только и могут, что гадить, а нам - убирай!

Впервые Ленка Кудрякова увидела его: высокого, атлетически сложенного блондина с голубыми глазами на дне рождения своей школьной подруги Кати Лахнович. В то лето она перешла в десятый класс.
Володя Синицын говорил не умолкая, показывая большие ровные белые зубы. Он рассыпался в комплиментах, делая их одноклассницам своей двоюродной сестры.
- Мадам... Вас можно пригласить на танец, - произнес таинственно Владимир, поцеловав руку Лены.
Лицо девушки озарилось улыбкой, и он крепко прижал Лену к своей груди.

В этот вечер Синицын пошел провожать Кудрякову домой. По дороге молодой человек рассказывал про свою службу в армии, про то, как страдал вдали от любимой девушки, и как она, не дождавшись солдата, вышла замуж за богатенького старикашку.
Ленка была в восторге оттого, что на неё обратил внимание такой красавец, как Володя, и готова была согреть его озябшую душу.
Она дала ему номер своего телефона, и он пообещал позвонить. Девушка несколько дней не отходила от телефона в надежде, что парень, который покорил своей красотой девичье сердце, позвонит.

И он позвонил. Спустя месяц после их знакомства. Молодой человек стал слезно умолять Кудрякову выручить его на недельку, дать ему в долг небольшую сумму денег.
- Я верну их тебе, Ленок... Обязательно верну...

Ну вот, все и закончилось. Я лежу в узкой, грязной подворотне слева от станции «Менделеевской», там, где платные сортиры. Я еще вижу женщину, продающую билеты в эти сине-белые кабинки, напоминающие «динамовские» шарфы. Еще пятнадцать минут назад она дала мне пятьдесят грамм коньяку и таблетку валидола. Никто кроме нее не обратил на меня внимания, скрюченного в судорге страха и ацетонового давления в мозге. Это было начало агонии, и я еще мог шептать «помогите», но сознание уплывало, и черный колючий снег плыл пред глазами. Я присел на корточки перед этой женщиной и она достала бутылочку с коньяком... Теперь это уже не важно и не нужно. Сочувствие или милосердие. Дурацкие слова и не менее дурацкие чувства. Со мной все покончено и от этого стало легче и спокойней. Это там в метро было страшно и стыдно за головокружение и пену на губах. Это там стояли менты с черными дубинками и напоминали демонов ада пришедших за мной буднично и необходимо. Они прошли сквозь меня к какому то армянину в серых, блестящих брюках. В его глазах отпечаталось пятно просроченной регистрации. В моих глазах не было ничего кроме животного страха надвигающейся смерти. Теперь это тоже не важно. В этой подворотне я умер, тихо положив голову на газету бесплатных объявлений.

Но я все помню и вижу. Просто тело предало меня как и те веселые собутыльники которых я поил на свои деньги. Я вижу ноги в начищенных «берцах», и тонкие красные лампасики на серых форменных брюках. Рядом пританцовывают другая обувь и другие ноги. Люди обожают всякие трагедии и происшествия. Приятно быть свидетелем чужой смерти, втайне надеясь, что твоя собственная кончина не будет столь незначительной и географически не нужной. Я вижу их и мне не стыдно за испачканную одежду и застывшие худые руки с пальцами - крючками. Синие ногти, под которыми видна свежая, московская грязь. Потом появляются синие брюки судмедэкспертов. Руки медиков привычно обнажают мой мутный, мертвый зрачок и пробуют пульс на шее.
- Этот готов, в морг - слышу я заветную фразу, которая раньше меня дико пугала, а теперь радует тем, что это означает начало нового пути. К тому же мне надоели все эти зеваки и шум вечерней Москвы.

Вызывает генеральный к себе администратора нашего, Саню.
- Саш, тут такое дело. Жена ноутбук купила. Ну, там ей по работе чего-то надо. Помоги ей, а? Она подъедет часов в шесть. Настроить там все. Программы какие установить. Ну, короче, она скажет. Поможешь?
- Хорошо, Вячеслав Сергеевич.

Саня парень молодой, безотказный и очень ответственный. Единственный недостаток жутко застенчивый. Краснеет, даже когда Зинаида Васильевна, наш бухгалтер, кричит на весь офис:
- Санчо! Ты где? Приди уже и вставь мне наконец! Нету никаких моих дамских сил более!
Вставить нужно флешку, на которой она носит все финансовые секреты фирмы. Расположение USB-разъема на системном блоке несовместимо с пышными формами Зинаиды Васильевны. Попытка Саши однажды приспособить для этих целей удлинитель закончилась криком: "Санчо, он не лезет! Я боюсь! Миленький, ты уж сам! Сам! Сам!"