Малыш ураганом ворвался в комнату, забросил портфель под кровать и собрался было заорать во всё горло: «Идитынах, школа! Каникулы!», как вдруг увидел, что уходя позабыл закрыть окно, и что на подоконнике, свесив короткие ноги, сидит странный толстый человек с вентилятором на спине.

- Ты кто ваще? - спросил слегка ошарашенный малыш.
- Я - Карлсон.
- Ну и кликуха. А это чё у тебя за фиговина. - Малыш показал на вентилятор.
- Это пропеллер. Я им летаю.
- Прикалываешься?
- Точно тебе говорю. А ты думаешь как я сюда попал?
- Я думаю, что мне пох, как ты сюда попал. Зато ты щас упадёшь на жопу от удивления, когда узнаешь, как быстро ты отсюда вылетишь. - Малыш достал из-под кровати бейсбольную биту и угрожающе помахал ей в воздухе.

Галатея вгляделась в зеркало и страдальчески застонала.
- Что случилось? - встревожился Пигмалион.
- У меня целлюлит! - убитым голосом сообщила Галатея.
- Чушь. У тебя не может быть целлюлита.
- Ах, чушь?! - Галатея резко обернулась к Пигмалиону и уперла руки в бока. - Значит, я, по-твоему, говорю чушь?!
- Нет. Целлюлит - это чушь. У тебя его нет.
- А я говорю, есть! Вот, смотри!
- Зачем мне смотреть, если я и так знаю, что его там нет?

Когда произошли описанные ниже события, я думал, что мое дежурство уже закончилось. То есть до его конца оставалось еще целых три часа, но, по моему опыту, начиная с четырех часа утра в приемном покое больницы наступает некоторое затишье: все, кто собирался разбиться на мотоцикле, сломать себе ногу, спускаясь по лестнице, просто подхватить сердечный приступ и т.д., уже успели это сделать и прибыли к нам, а те, кто этого делать не собирался, давно уже спят и видят десятый сон.

Поступивший два часа назад энергичный дедок с белой горячкой и проломленным черепом довольно сильно меня утомил. Он бегал туда-сюда про приемному покою, ловко увертываясь от пытающихся его схватить санитаров, называл их «красной сволочью» и орал, что его папа прошел всю Гражданскую и он этого дела так не оставит. «Красная сволочь» и Гражданская Война вместе взятые вызывали у меня некоторое недоумение, но только до того момента, пока я не допер, что очевидно его папа воевал в рядах армии Колчака или Деникина, после чего все встало на свои места.

Как бы то ни было, дедок в конце-концов получил лошадинную дозу успокоительного, приемный покой был вымыт от накапавшей с него крови, и закурив, я сидел у себя в кабинете и оформлял бумаги по поступившим в течение ночи пациентам. Когда дверь моего кабинета вдруг распахнулась и в нее влетел абсолютно незнакомый мне человек, по пятам преследуемый обеспокоенной медсестрой Марией Григорьевной, или просто Машей.

Маршрутка стояла на конечной. Водитель курил, поглядывая на приборную панель. Народу в салоне всё прибывало и прибывало. Вскоре раздались первые недовольные крики:

- Водитель, когда поедем?
- Ну сколько можно стоять?
- Я опаздываю!
- Выезд по графику! - отрубил водитель и выдохнул табачный дым в салон. За его спиной закашлялись. Водитель покосился на мигающие под спидометром лампочки - так, почти набрали заряд для стартёра - и включил погромче радио "Шансон".
- Ааааррр... - зарычали в салоне.

Было у мужика 3 дочери. Вот дал он каждой по луку и стреле. Куда попадет стрела там и мужа надо искать.
Выстрелила старшая дочка и попала в банк. Вышла за банкира.
Средняя в крутую тачку попала. Вышла за коммерсанта.
Младшая попала в болото. Приходит видит лягушка сидит со стрелой, пришлось брать и домой нести.
Принесла домой, ну и собирается с силами чтобы поцеловать. Поцеловала, сама быстро в ванну отмываться.
Приходит - все-равно лягушка...

Павлек дастал из сарайки занозчатую штыковую лапату и отправился на огород, распаложенный за домом, прямо у спуска к речке. Очертив границы будущей грядки, воткнул лапату и посмотрел вдаль, туда где солнце всходило неспешно и величаво. Утренняя дымка быстро таяла. Павлек паправил перчатки и принялся капать. Не вскапав и квадратново метра, он уткнулся лопатой в какую-то железку.

Чертыхнувшись, разгрёб землю и извлёк на свет божий старый уёбищный утюг, который работал от углей.
Выкинув его в сторону, он продолжил копку. Но раздался звон бьющегося стекла и лапата опять во что-то уткнулась.
- Стёкла, бля.. - пробурчал Павлек под нос и выворотил ком земли наружу.
Среди битых стёкол виднелась смятая и скрученная в трубочку бумажка.

Идет мужик по улице, смотрит новый магазин. Дай думает зайду. Заходит, его сразу же встречает улыбающийся продавец и говорит:
- Здравствуйте, мы очень Вам рады, чтобы Вы хотели приобрести?
Мужик подумал и говорит:
- Ну, перчатки нужны.
- Пройдите, пожалуйста в тот отдел.
Мужик подходит:
- Здравствуйте, мне нужны перчатки.
Ему в ответ:
- Вам какие летние или зимние?
М: Зимние
П: Тогда пройдите в вон тот отдел.

Пошел, спрашивает в очередном отделе: Здравствуйте, мне нужны перчатки.
П: Вам кожаные или нет?
М: Кожаные.
П: Тогда Вам в вон тот отдел.

Старый лилипут, кряхтя, вылез из часового механизма.
- Вроде теперь не должны отставать. Но для профилактики - приносите мне их раз в год, почистить шестеренки, масло заменить.
- Спасибо Вам огромное! - поблагодарила мастера за работу молодая дамочка, лет 30-ти. - Эти часы дороги мне, как семейная реликвия. Сколько я вам должна?
- Расценки у нас стандартные - 200 лилипуторублей.

Женщина порылась в кошельке, достала оттуда маленький мешочек и положила рядом с мастером.
- Вот, возьмите 500. Вы даже не представляете, скольких часовщиков я оббегала, прежде чем подруга посоветовала обратиться к лилипутам.
Лицо маленького старичка, ростом в два дюйма, засветилось гордостью.
Девушка вышла из мастерской и тщательно посматривая себе под ноги направилась к тротуару.

Он начал издалека:
- Понимаешь, Ань, у меня сейчас такой возраст - как говорят, средний. Мало осталось радостей в жизни. Все, что имею - не радует. А все, что могу иметь - пугает. Изменить уже ничего нельзя. Мне уже 40 лет.
Она - ему:
- В твоем возрасте можно поменять все. Квартиру, машину, работу, жену.
- Квартиру, машину, работу - еще, наверное, да. Но вот жену... Как я могу ее поменять? Столько лет вместе прожили! По большому счету, она меня устраивает.
- А по малому?
- А по малому - не вызывает никаких сексуальных чувств. Поэтому иногда просто наберу порнухи - и отрываюсь по полной программе. Сам с собой. Или проститутку вызываю. Любовницу в моем возрасте заводить как-то страшновато. Боюсь привязанности. Привыкнешь, а потом - что толку? Все равно к жене домой идти.
- Тогда конечно, лучше проститутку.

- Девушка, а что вы делаете сегодня вечером? - напрягая бицепсы, спросил Он.
- А почему вы спрашиваете? - ответила Она, повернувшись боком, для того, чтобы он смог оценить размер ее груди.
- Просто интересно, чем может заниматься сегодня вечером такая симпатичная девушка - откомплиментил Он, подтягиваясь на поручне, несмотря на вопли водителя троллейбуса.
- Книжку, наверное, почитаю. - Она повернулась кругом, чтоб он смог ее получше рассмотреть.