Вышел на улицу, огляделся, поправил воротник и резво зашагал в сторону заката. Идти было легко, ветер кружил осенние листья. В окнах домов горели лампы светильники и бра, люди со слабым зрением или с первыми признаками паранойи зажигали в квартирах свет.
Красноватые деревья в лучах заходящего солнца скрывали в тени влюбленные пары, где-то в глубине парка играла медленная музыка. Становилось прохладно, но на это внимание никто не обращал, летние привычки останутся до настоящих морозов. Город готовился отдохнуть от суматохи дня, он становился смешным, веселым танцующим пьяным и сонным.
Парк закончился, закончились и мысли, память всплыла и полностью овладела сознанием. И чем ближе к месту вечного покоя, тем громче становился ее голос, ярче становились краски в картинах из прошлого.
Остановился на противоположной стороне улицы, дорога пуста, здесь редко вечером увидишь большое движение, хотя не только вечером. Черная ограда из кованого металла, калитка, которая постоянно открыта и полумрак от густо растущих акаций. Кто сажает эти акации, она их никогда не любила.
Красноватые деревья в лучах заходящего солнца скрывали в тени влюбленные пары, где-то в глубине парка играла медленная музыка. Становилось прохладно, но на это внимание никто не обращал, летние привычки останутся до настоящих морозов. Город готовился отдохнуть от суматохи дня, он становился смешным, веселым танцующим пьяным и сонным.
Парк закончился, закончились и мысли, память всплыла и полностью овладела сознанием. И чем ближе к месту вечного покоя, тем громче становился ее голос, ярче становились краски в картинах из прошлого.
Остановился на противоположной стороне улицы, дорога пуста, здесь редко вечером увидишь большое движение, хотя не только вечером. Черная ограда из кованого металла, калитка, которая постоянно открыта и полумрак от густо растущих акаций. Кто сажает эти акации, она их никогда не любила.