И вот буквально через несколько дней, едва ли не на том же самом месте, меня обгоняет хороший одетый парень и в пяти шагах передо мной «роняет» из кармана бумажник. После чего тут же сворачивает за угол. Причем других прохожих вокруг, естественно, нет. Не ускоряя и не замедляя шага, с улыбкой в душе, прохожу мимо. Впрочем, глаз скосил и заметил, что из бумажника торчит зелененькая американочка.
Ну, прошел и забыл, однако через минуту меня догоняет тот самый парень.
На нем, что называется, лица нет.
- Слушай, ты, козел, - не слишком ласково говорит он мне. - Тебя в детстве мама учила, что, идя по улице, надо под ноги смотреть! Ты же на этот кошелек, - потряс он передо мной пухлым бумажником, - чуть не наступил и все равно не увидел его ни хера!
После чего он смачно сплюнул на асфальт и побрел по улице, весь какой-то сгорбленный, поникший. И мне, ей-богу, нехорошо стало на душе - ведь человек профессионально, добросовестно сделал свою работу, а я ему взял и вот так, походя, в душу нагадил. Просто ни за что ни про что.
На нем, что называется, лица нет.
- Слушай, ты, козел, - не слишком ласково говорит он мне. - Тебя в детстве мама учила, что, идя по улице, надо под ноги смотреть! Ты же на этот кошелек, - потряс он передо мной пухлым бумажником, - чуть не наступил и все равно не увидел его ни хера!
После чего он смачно сплюнул на асфальт и побрел по улице, весь какой-то сгорбленный, поникший. И мне, ей-богу, нехорошо стало на душе - ведь человек профессионально, добросовестно сделал свою работу, а я ему взял и вот так, походя, в душу нагадил. Просто ни за что ни про что.