На одном из корпоративов "блистательная" певица Анна Семенович предшествовала метру русской песни Йосифу Кобзону. Своими небыстрыми (в соответствии с правилами техники безопасности) движениями она ввела мужскую часть зала в состояние ступора. Конечно, где-то периферийной частью слышалась фонограмма "Восточные сказки, зачем ты мне строишь глазки...", но наслаждений взор получил гораздо больше.

Появившийся Йосиф Давыдович спас мужиков, вывел из ступора и настроил весь зал на восторженно-меланхолический лирический лад. Зал в восторге. Зал внемлет.

Тут неожиданно пропадает минус. Не меняя выражения лица, Кобзон просит в микрофон режиссеров исправить ситуацию и извиняется перед аудиторией. Через 10 секунд звук восстановлен. На следующей песне опять пропадает минус. Метр уже заметно "в гневе". Публике:
- Что вы на меня смотрите? Я не Семенович, я умею только петь! - Режиссерам. - Третий раз будет смешно только в цирке!

Оказывается, металлолом крадут не только на просторах СНГ. Скупка металла - выгодный, хотя и не всегда законный бизнес: скупщики платят, не задавая лишних вопросов. Этим и решил воспользоваться житель Жатеца, о судьбе которого рассказала чешская газета Dnes. Этот гражданин (его имя газета не сообщила, так что премия за 2008 год была присуждена не только посмертно, но и анонимно), неплохо знал конъюнктуру рынка металлов, а потому отправился на поиски высококачественной стали, из которой, в частности, делают тросы для лифтов и разного рода подъемников. Такой подъемник он обнаружил на одном из заброшенных промышленных объектов на окраине города.

Мужчина потратил немало времени и сил на то, чтобы перерезать тянувшийся вверх трос обычной ножовкой. Однако передохнуть после трудов он уже не успел: как только трос был перерезан, на преступника упал тяжелый противовес, удерживавшийся этим самым тросом.

Имя еще одного лауреата премии Дарвина стало известно не сразу. На момент смерти ему было 16 лет и по английским законам (он всю жизнь прожил в городе Лидс) публиковать его имя можно было только с разрешения родителей, которое удалось получить не сразу.

B 1994 году руководство театра Станиславского и Немировича-Данченко решило провести т.н. "валютный фестиваль", одной из фишек которого была акапелльная программа для оперного хора. Первое отделение состояло из шедевров русской духовной музыки, второе - из академических обработок русских народных песен. Параллельно с конферансье объявление номеров дублировалось двумя переводчиками-синхронистами на английский и французский языки - полный зал иностранцев, а вы как думали!

Картина маслом...
- Русская народная песня, - торжественно объявляет конферансье, - в обработке Синенкова "Ох вы сени, мои сени"!
- Рашн фолк сонг, - бодренько так дублирует в микрофон первый синхронист, - элаборэйшн бай Синенкуофф... - далее возникает небольшая пауза, очевидно для осмысления перевода, после чего слегка дрогнувшим голосом, - "О холл, май холл..."

Хор на сцене мелко-мелко затрясло - все пытались сдержать истерический смех. Дирижёр выпучил глаза и странно покачнулся.

Я, еще не имея собственной квартиры, жил со своей молодой супругой у родителей. Как-то вечером мы все вернулись с теткиного дня рождения. Естественно, я и папачос были, мягко говоря, слегка мутные. Маманя и жена о чем-то ворковали в зале, а мы с отцом сидели на кухне. Он курил, а я решил ослабить действие алкоголя на молодой растущий организм приемом внутрь нескольких стаканов молока. Сижу, никого не трогаю, пью молоко...

Вдруг батяня, глядя на пакет молока, говорит:
- У нас у мужика одного с работы жена на молокозаводе работает, так она говорит, что молочные пакеты такие крепкие, что на них наступать можно - хрен порвутся.
Теперь попробуйте догадаться, что было дальше.

Я не говоря ни слова, открываю холодильник и достаю оттуда нераспечатанный пакет молока и, конечно же, кладу его на пол. Еще мгновение и моя нога уже была занесена над пакетом. Опусти я ее и все прошло бы достаточно безболезненно. Ну, вытер бы пол и все. Но тогда бы мне не о чем было Вам рассказать.

Вчера один молодой человек националистической наружности произвел в переполненном вагоне метро жуткий террористический акт. Будучи мусульманином, я с пониманием отношусь к большинству русских националистов, но резко порицаю национальных экстремистов.

Экстремистскую принадлежность этого юноши я определил по трясущимся губам, синюшному лицу и имперскому взгляду!

Этот молодой человек зашел в вагон и сразу привлек мое внимание своим крайне нервозным поведением: он стал затравленно озираться по сторонам, не убирая с лица имперского взгляда, хотя остальные части лица свидетельствовали от сильном страхе и тайных страданиях этого человека. Затем он издал невнятное мычание и вокруг него распространилась такая густая и отвратительная вонь, что я даже приготовился упасть в обморок.

Пассажиры судорожно потянулись к окнам вагона. Маленькие дети громко заплакали. Старые люди потеряли сознание. Наступил конец света!

Когда долго живёшь в многоэтажке, то каждый звук в этом доме приобретает свой смысл, становится знакомым до боли. Не выходя из квартиры, можно многое узнать о соседях: Зинаида Ивановна моет посуду, Павел Петрович справа гантельками занимается, пол у него дрожит, Веркин муж по телефону рассказывает как он вчера ходил в баню, а восьмиклассник Вася на третьем этаже смотрит по видику порнушку. У кого-то сверху хлопнула дверь - и я точно знаю у кого, и пока сосед дойдёт до моего пролёта, подойду к двери и гляну в замочную скважину (глазка у нас нет) - кто идёт, с кем идёт, что в руках держит.

Я женщина любопытная, всё о своих соседях знаю: Зинаида Ивановна в целофановых мешках таскает "Гербалайф", Пал Петрович раз в неделю бегает за сахаром для самогона, Веркин муж, пока Верка на работе, приводит длинноногую блондинку, а восьмиклассник Вася курит.

Сижу я как то дома. Слышу - бух! Хлопнула чья-то дверь. Ну, понятно, в Веркиной квартире на пятом этаже над нами. Кто-то вышел. Ага, Веркин муж, я сразу догадалась. Дай-ка, думаю, гляну - и пошла к двери. Топ-топ-топ-топ-топ - один пролёт пробежал, тук-тук-тук-тук - второй пролёт спустился и - затих на нашей площадке.

Школа. Последний класс. Новый год. Я, как самый радиотехник в школе, был послан делать гирлянду на елке. Ну, значит, кабель привинчен прямо в щит и, соответственно, там выключается. Ну, а я приставил лестницу к макушке елки (высота примерно выше 2-го этажа, под самым потолком, там еще балка такая, прямо у меня над головой) и прикручиваю последние два проводка.

В это время входит учитель физ-ры и говорит:
- Что-то у тебя темновато, ща я свет включу. И врубает рубильник. К моему офигению, именно тот, к которому подключена гирлянда. У меня перед мордой вспышка, я дергаюсь назад, от чего лестница начинает неумолимо падать. Я, понимая, что ща брякнусь, хватаюсь за балку, которая над головой, и повисаю. Лестница благополучно падает, а я кое-как с балки перебираюсь на макушку елки, благо елка высокая, достает до потолка.

Тут входит завхоз, и между ним и физруком происходит такой диалог:
- Что случилось?

Кто-нибудь из девушек застревал в лифте на два часа с двумя незнакомыми курсантами, которые перед этим сильно попили пиво? Стоял жаркий майский вечер, и мы с подружкой неожиданно с этими двумя зависли между пятым и шестым этажами. Вначале было смешно, мы перезнакомились и весело помогали ребятам орать для спасения. Но курсанты вопили как-то невесело и как-то уж обреченно. И вдруг они извинились и намекнули о после пивной проблеме. Мы понятливые девчонки: отвернулись и начали фыркать в углы кабины лифта.

Судя по доносившимся до нас звукам, технология была чрезвычайно проста. На пол ведь нельзя (задохнемся), поэтому один курсант немножко отжимал тугие дверцы, а второй старался попасть. Так вот первый попал, и они поменялись ролями. Второй тоже начал попадать, но у товарища дрогнули пальцы, и он случайно отпустил двери...

Летом сосед с первого этажа поставил решётки на балкон.
Сосед со второго долго смеялся, вспоминая анекдот про то, как воры по решётке забрались в другую квартиру.
Напрасно он смеялся.
Но во всём плохом есть и хорошее.
Иду пару недель назад домой - около подъезда толпа. Сосед на всех окнах и балконах поставил пластиковые окна. С небьющимися бронированными стёклами. Чувствуется, компания начала обмывать это дело с утра. Особенно сосед не нахвалится стёклами. С теми, кто сомневается в немецком качестве, тут же заключается договор, и после очередного неудачного броска кирпичом в стекло проигравший бежит за коньяком.

Предлагает пари и мне.
Вася, говорю. Немецкое качество - это только реклама. Тут и с рогатки достаточно стрельнуть, зачем кирпич?
Забились на две бутылки.

Александра Пахмутова объездила с концертами фактический весь Советский Союз. Однажды ей даже пришлось побывать с концертом на базе военно-морского флота. После концерта командир базы Кольского залива поинтересовался у Александры Николаевны, чего бы она хотела еще увидеть в поселке?

Пахмутова всегда хотела увидеть самую настоящую подводную лодку, которая возвращается с боевого дежурства... Мероприятие это достаточно закрытое, чтобы не сказать вовсе секретное, однако для командира базы на её территории ничего невозможного нет.

Придя на пирс вместе с командиром базы и другими офицерами, Пахмутова стала ждать. На фоне офицерских шинелей женщина в яркой куртке была видна издалека. К сожалению, Пахмутова не знала, что командиры подлодок очень не любят когда на пирсе толпятся женщины: матери, жены и невесты моряков.