Этим летом отдыхал на нашем курорте, именуемом, в узких кругах, Анапа. Многие отдыхающие, наверняка, сталкивались на наших пляжах с афроамериканцами, метко прозванными "Обамами", одетыми под "Чунга-чангу", в надбедренных повязках, вооруженных копьями и жертвенными палками, для обжаривания дичи. Обамы подрабатывают на пляже тем, что фотографируются с отдыхающими за деньги, причем опытным вглядом определяют платежеспособность клиента и называют цену фотографии, обычно уже в конце фотосессии, часто шокируя клиента. Но мы-то с вами знаем, что жадность часто губит фраера и, облапошив пару-тройку доверчивых семейных пар с детьми, можно попасть и на клиента, который... впрочем, об этом дальше и пойдет речь.

В этот день стандартная тройка Обам обходила свои владения на пляже в Джемете и заприметила парочку симпатичных девчонок, обладателей фотоаппарата, которые загорали на первой полосе пляжа, не подозревая о том, что стали жертвами Обамского внимания.

Дальше - больше, окруженные девушки просмотрели танец с копьями, жертвенный танец дикого племени, первые снимки были сделаны, затем девушки на плечах, затем девушки на жертвенной палке над костром, еще снимки, затем "охота на невесту", еще снимки, затем жертвоприношение, еще снимки и так далее.

Граф Павел Дмитриевич Киселев, которого Николай I называл "Начальником штаба по крестьянской части", в 1837 году был назначен главой Министерства государственных имуществ. Он в течение многих лет проводил реформу управления государственными крестьянами. При этом успехи её были вовсе не очевидны.

А тем временем подходила к концу война против горцев Кавказа, которыми руководил имам Шамиль. Однако несколько аулов всё ещё упорно сопротивлялись русским войскам...

- Кого же послать на Кавказ, чтобы разорить эти аулы? - спросил государь Николай I у членов Государственного совета.
- Конечно, Павла Дмитриевича Киселева, - посоветовал граф Дмитрий Николаевич Блудов. - Он миллионы государственных крестьян разорил. Что ему стоит разорить несколько аулов...

По всей Москве дыни продают. Возле дынного развала топчется пациент. Загорелый дочерна, майка-алкоголичка Puma, джинсовые шорты, айфон на поводке. Дыню выбирает. Минут 15 выбирает: и ногтем-то он ее пошкребет, и понюхает, и за хвостик подергает. Зажигалкой, разве что, пытать не стал. Ну и таджик-продавец рядом страдает.

- Э, брателло, дыни-то откуда?
- Уэ?
- Дыни твои узбекские?
- Уэ?
- Чарджоу, Чарджоу, знаешь? Тамошние, как я погляжу? Я знаю такие.
- Уэ?
- Оса на плохую дыню не полетит. И пчела не полетит. Точно я говорю?
- Уэ?

Просто булочная. Все так ее и называли "Булочная" напротив "Пятого" магазина. Тот, к слову сказать, пятым никогда не был, ну да ладно...

Грянула перестройка, хозрасчет и так далее - и булочная приобрела название "Гея-2". Броское, знаете ли, название. Вот только вывеска у булочной выглядела следующим образом: "2 - Гея - 2". Через неделю, правда, последняя цифра 2 погасла. Так родилось новое народное название булочной: "Два гея".

Все бы было хорошо, но тут случилась приватизация и акционирование. Новые владельцы ни в какую не хотели называться двумя гомиками и сделали более удачный ход - "Колобок". Пик маркетинговой мысли! У пика через неделю погасли две первые буквы и еще через неделю булочная иначе как "Лобок" не позиционировалась.

Мучительно заламывая руки, соседка по даче вещает мне о падении нравов современной молодежи. Подростки пьют, курят, матерятся, не уважают старших и не видят себя в будущем. «Увы и ах!» - поддакиваю я, с ужасом вспоминая фотографии из Интернета подростков, с дырками в ушах и с татуировками на предплечьях. Женщина закатывает глаза, полные слез от страшного будущего, что ждет ее чадо. Чадо копается в уличной песочнице, ежесекундно рискуя заразиться токсоплазмозом от фрагментов кошачьих экскрементов.

Переходя на нервный фальцет, соседка касается темы поликлиник и смерти, заключенной в ампулах с прививками. Я пересчитываю уровень опасности для ее ребенка, добавляя в уравнение туберкулез с сигаретных окурков, столбняк и дифтерию. «Лекарства все поддельные» - утверждает она - «Мы вот лечимся только народными средствами, врачам не верим». Мое воображение рисует картину - женщина с безумным взглядом кипятит в кастрюльке детскую мочу. «Хлопья появились!» - визжит она. «Надо дать ребенку мышьяк!» - подхватывает бабушка. Индекс душевного покоя ребенка стремится к нулю. Я уже практически вижу, как он в тринадцать лет, впервые попав детский летний лагерь отдыха почти бездыханным телом, но с счастливой улыбкой свободного человека висит на перилах беседки, стошнив запеканку и пол-бутылки водки.

Вчерашний случай в магазине.
Прилавок с колбасами, сосисками, сыром, рядом касса, первая в очереди старушка, не классическая бабулька, а вполне прилично одетая, в золоте, надушенная бабка. Никого не пуская к кассе, она выбирает себе колбасу, долго приглядывается, уперев нос в стекло, косит глаза, силясь узреть все дефекты мясопродукта. Я терпеливо стою жду, продавщица - широколицое улыбчивое создание, спокойно наблюдает. Наконец бабулька поднимает очи, и начинается диалог.

- Доча, мне бы колбаски...
- Вам какой?
- Ну, вон той, по центру, но чуть ниже и под нею (непрестанно водит пальцем по стеклу).
- Эта?
- Нет, ниже (показывая при этом вправо).
- Эта?
- Я же сказала: в центре и под нею (очередь улыбается).

О, благословенное, по рассказам всех одесситов, время! События, о которых хочу поведать, произошли в августе 1970 года. А название ему - холера! Да-да, эпидемия холеры, робко зародившись в Батуми, стилем баттерфляй переплыла Черное море и вышла на наш, ничего плохого не подозревающий город, и ничего не подозревающих одесситов. После того, как это разрешили (закрыть город) самые высокие инстанции, в городе на море - объявили эпидемию.

Как только известие о том, что город будет закрыт, просочилось в народные массы, начался невиданный со времен немецко-румынской оккупации свал народа с города. Поезда, больше напоминавшие в фас бочки, самолеты, забитые пассажирами и зайцами, такси строго по маршруту Одесса-Тирасполь за цену, превышающую стоимость проезда до Владивостока...

И вот Одессу закрыли. Конечно, уехать смогли далеко не все. Но всех иногородних надежно закрыли в санаториях и домах отдыха, названных единым словом - резервация. Впервые в истории Одесса осталась в полном распоряжении одесситов. И те в полной мере этим воспользовались. Цены на Привозе и Новом упали до неприличия. Поэтому прилично пообедать могли уже практически все.

Бабушка работала в конце 70-х в Норильске в центральном конструкторском бюро. Надо заметить, что Норильск находится за Полярным Кругом и зимой там... хм... холодно. Минус 30 - совершенно нормальная температура, минус 40 - прохладно, а вот холодно когда минус 50 и ниже. Поэтому и носят там люди шубы, полушубки, дубленки. А в те годы было также неудивительно и вполне приличного человека в валенках увидеть.

Верхнюю одежду оставляли работники внизу в гардеробе, который как правило не охранялся. Годы были другие, да и все свои как бы. Но вот повадился кто-то мелочь из карманов воровать. Вроде бы не большое происшествие, чтобы милицию подключать, но неприятно. Опять же коллективный дух страдает, все подозревают друг друга.

Среди прочих конструкторов был один мужчина небольщого роста и хрупкой комплекции. Такими особенностями своей анатомии и решил он воспользоваться. Залез в валенки, встал в шубу, что висела на вешалке. Со стороны ничего не видно. Затаился наш Пинкертон и ждет.

Все-таки европейцы и немцы, в частности, иногда поражают наш российский циничный взгляд на жизнь своей наивностью по отношению к международным отношениям, хотя уж где-где а в Германии полно иностранцев и не только турков. Те, кто начинает заикатся на данную тему, рискует прослыть экстремистом, а это, я вам скажу по здешним меркам не мало. Во всяком случае работы можно лишится запросто, поэтому данные темы стараются не затрагивать за редкими исключениями. Вот я и решил рассказать как раз о таком исключении.

Во время обеденного перерыва общаемся с коллегами на самые различные темы и затронули мы тему погромов в Париже и Лондоне из известных. Перескажу от третьего лица. Примерно с середины... Я и Михаель.

- Вот скажи мне, мы тут живем, работаем, платим налоги, а кто-то, мало того, что на них живет, ничего не делая, так еще и права в в гостях качает.
- Ну у них нет возможности работать, большие семьи, надо как-то прокормить, да и бегут они из Африки к нам не от хорошей жизни.
- Ну давай представим ситуацию: ты меня пригласил в гости.
- О, кстати! Приходи, пивка попьем, кино посмотрим. Поможешь сушилку на стиральную машину поставить.
- Не, Михаель, я не против, но представь, что я совершенно незнакомый тебе человек, которого ты пригласил просто потому, что на улице дождь, я замерз и проголодался.
- Ну дык, конечно, раз дождь и проголодался, от меня не убудет.
- Воот, а теперь представь, чтто мне у тебя понравилось, я выглянул в окошко и кликнул свою семью и друзей - типа здесь тепло и кормят бесплатно.

Дело было в далеком восемьдесят третьем году, еще до перестройки. Мы сидели с моим знакомым в ресторане "Хрустальный", что на слиянии Кутузовского проспекта и Драгомиловской улицы в Москве, сейчас это какая-то пиццерия. Мой знакомый по профессии переводчик - синхронист, специализирующийся на восточных языках. Мне стало очень интересно узнать сколько всего языков он знает.

Спрашиваю его:
- Костя, сколько языков ты знаешь?
Он мне в ответ:
- Отвечу на вопрос вопросом, что значит знаешь?

И я предложил ему считать, что он знает язык если сможет написать фразу - "Как хорошо сидеть с друзьями в ресторане". Костя взял ручку, салфетку и начал писать, перекладывая ручку из руки в руку.

Тем временем я стал разглядывать людей сидящих в зале.