Вот и закончилось мое путешествие по Германии. Рассказываю с самого начала.

Один мой знакомый (вместе служили в Моздоке), сказал, что неплохо было бы свидеться. Захотел его удивить. Он там большой человек, автобусы ремонтирует, построил за пять лет двухэтажный дом в кредит, купил машину, но не женился.

Всеми правдами и неправдами собрав документы на визу на три недели (отдал за нее полторы тысячи, включая различные страховки), я начал читать отзывы тех, кто там уже был. Малоутешительно. Хлеб дорогой, мясо дорогое, водка - тем паче. Набрал полную сумку тушенки, литровую бутылку водки (больше нельзя), блок крепких сигарет и последние деньги (всего 8200 рублей). Разобрал и смазал ружье, его части и патроны спрятал между банками. Еще взял плащ-палатку, упаковку спичек, крючки, леску и рюкзак, чтобы было удобно носить.

Доехал до Москвы. Такая же помойка, как пять лет назад. Не убрано, менты на каждом шагу, но вроде не пристают. Доехал до посольства, подал документы, сказали ждать до послезавтра.

Наша соседка Нюша на людях старается выглядеть безупречно. Это трудно при её зарплате, но молодость и природная красота как-то выручают. А ещё у неё есть маленькая дочка, которая очень любит покрасоваться на праздниках.

Недели две назад на скуле у Нюши случилось потрясающее событие - там, возможно первый раз в её в жизни, выскочил обидный прыщ.

Хорошая новость заключалась в том, что впереди были длинные выходные, во время которых Нюше можно было отсидеться дома. Плохая новость оказалась в том, что один из выходных пришёлся на День независимости России. Вопрос участия маленькой семьи в праздничных мероприятиях даже не обсуждался, дочке пропустить их было просто немыслимо. Парфюмерия не помогла. На безупречно гладкой скуле злосчастный прыщ смотрелся особенно заметно. Вечером накануне праздника Нюша попалась мне на крыльце.

Тут послушал в очередной раз молодое поколение (тех, которым лет на 10 поменьше чем мне) с их дивными откровениями про голод конца 80-х, то есть последнего периода СССР.

Должен заметить, что, несмотря на тяжёлое экономическое положение страны при позднем Горбачёве, рассказы вьюношей и девушек, каковым на момент распада СССР было от 3 до 5 лет, изобилуют бредятиной, почерпнутой из маразматических откровений российских псевдожурналистов.

Так вот, несмотря на все трудности, не было в нашей самой обычной школе ни одного ребёнка с голодным блеском в глазах. А вот недоеденные тарелки со школьными завтраками в столовой наблюдались в изобилии. Даже тогда (обычно раз в неделю), когда давали на завтрак оладьи с джемом. Да и дома, надо сказать, как-то у всех с продуктами был порядок. Ну, наверное, икры не наблюдалось, но если зашёл к приятелю в гости - можешь не сомневаться, будешь его родителями накормлен досыта.

Ночью у одного нашего сотрудника вскрыли машину.
И первым делом полезли отверткой ломать бардачок.
Причем, то ли они просто идиоты, то ли в темноте надпись "Аirbаg" не заметили...
Итог вскрытия таков:
- одного идиота с отверткой в щеке в больницу с наручниками увезли;
- второго - ищут;
- сотрудник в шоке;
- офис ржет.
Кто-то говорил, что эта хрень со скоростью 140 км/час раскрывается...

Три года назад москвич Петр Кожемякин открыл свое дело, и сегодня уже не очень обижается, когда его называют самым циничным бизнесменом столицы. Не обижается, потому что привык.

- Раньше я работал гидом в «Интуристе», - рассказывает он. - Вы не представляете, какую редкостную хрень мне дарили «на память» вместо нормальных хрустящих бумажек. Картонные драконы, фарфоровые плевательницы, зажигалки в виде фаллоса, килограммы брелков и центнеры заколок для галстуков. За несколько лет работы моя квартира превратилась в склад сувенирного магазина, и я подумал, а почему бы не открыть сам магазин?

Петр Николаевич открыл сначала ларек, в котором собственноручно принимал на комиссию идиотские подарки у таких же горемык, как и он сам. Через пару месяцев, под очередной Новый год, клиентов - и покупателей, и продавцов прорвало и Петр арендовал помещение под настоящий магазин по торговле подарками б/у.

В соседнем дворе на детской площадке установлен аттракцион - бревно, стесанное на квадрат и подвешенное на мощных цепях. Вернее, было подвешено, пока я их не оборвал. Во всяком случае, так уверяет женская половина этого дома.

А дело было так.
Подвешенное бревно - идеальное средство для тренировки вестибулярного аппарата. Если при этом ещё пытаешься столкнуть друг друга - вообще красота. Ну как тут удержаться?

Не успели с приятелем на него залезть - сбежались молодые мамаши со всего дома с воплями:
- Оно не для того тут висит, чтобы жирные обормоты на нём прыгали. Оно для того чтобы на нём сидеть.
И сели.
Вдесятером...

Вчерась мне нужно было разменять пятитысячную купюру. Время было около 8 часов вечера.

Первый магазин. Русские продавцы. "Ой, у нас нет сдачи, мы уже сдали кассу".
Второй магазин - то же самое.
Третий магазин - ага... именно.
Четвертый...
Пятый...

Задрипанный ларек. Продавщица - девушка с ярко выраженной армянской внешностью... Пять тысяч? Без проблем!..
Я спрашиваю ее: "А вы что не сдавали кассу?"
Она посмотрела на меня странным взглядом: "Недавно сдавала!"
Я спрашиваю: "А откуда тогда у вас деньги на сдачу?"
Теперь ее взгляд явно удивленный: "А как же я работала бы без денег?"

В армии я не был, поскольку был студент. Так, разве что - на военке. А военка - она военка и есть. Чтоб приобщиться к общему героизму народных масс. Под занавес - когда учеба уже кончилась, а дипломов еще нет - случились сборы. В энском авиационном полку. Там такие большие самолеты. Типа аэробусов. Только для десанта. Ил-76, кто знает. Я согласно ВУС - штурман. Хотя, какой из меня штурман - одно расстройство. Студент. Но пришлось.

Кормили знатно. Это обнадеживало.
Голубой карантин называлось. В том смысле - для летунов.
Обмундировали. Портянки. Сапоги - в самый раз. Гимнастерка большеватая.
Размера на три. Или пять. Времен немецкой компании. Почти новая - совсем без дырок и без погон. Для «партизан». Напоминало игру «Зарница». Была такая у пионеров. И я в ней - как есть «партизанский штурман». В зеленой форме. Потому как летун.

Лет в двенадцать ко мне приклеилось прозвище - Непутёвый. В шестом классе поругался с учителем, и, сооттветственно, отец был вызван в школу. Дома ждала трёпка. Мой старший брат, Игорь был гордостью семьи. Учителя его хвалили. С восьми лет занимался судомодельным спортом.

Я учился так себе. Поменял штук десять секций и кружков. Но «непутёвым», меня назвала, наша с Игорёхой тётя. Она преподавала в школе литературу, и после моего конфликта с химичкой, пришла к нам домой, и я впервые услышал это липкое прозвище.

Дальше - больше. Братан по субботам и воскресениям зубрит учебники, а я по дискотекам и подвалам. Игорь учит «Мцыри», а я в тихую запоминаю стихи Баркова. Он по математическим олимпиадам, я - грущу в детской комнате милиции. После восьмого класса - прощай школа! На вольные хлеба, на степуху! Правда, получил стипендию пару раз - лишали за прогулы, за пары.

Свой первый экзамен по общей физике я сдавал Игорю Владимировичу Савельеву.
Он забрал записи, которые я сделал во время подготовки, и предложил:
- А давайте сделаем наоборот - как будто я студент, а вы - преподаватель. И я вам сейчас буду сдавать ваш билет, а вы оцените мои знания.

Мы беседовали около получаса, и Игорь Владимирович всю дорогу мастерски держался на твёрдой четвёрке. Я его вытягивал, а он постоянно сползал обратно.

- К сожалению, сегодня могу поставить вам только «хорошо», - вздохнул я в конце концов.
«Студент» сделал жалостливое лицо.
- Ну я же на все лекции ходил, - сказал он.
Аргумент был убийственным: профессор Савельев действительно ходил на все свои лекции. Пришлось согласиться на «отлично».