Страна Америка. Окрестности ейной столицы. Стоит осень, но довольно тепло. Ранний вечер. Станция метро. Сижу на парковке в машине, жду приятеля. Справа, метрах в десяти, остановка автобуса. Вокруг практически никого, не считая абсолютно бомжового вида негра, в грязном и мятом плаще, дремлющего на скамейке этой самой остановки.
Он полулежит, прикрыв глаза. Из-под замызганной типически-негритянской вязаной шапки видны наушники. Музыку слушает, видать. Небось, реп свой дурацкий. Курю, открыв окна. Тоже слушаю музыку - Б.Г. Регулятор громкости на минимуме. Появляется приятель, плюхается на сиденье, слышит свою любимую песню "Рок-Н-Ролл Мертв" и врубает звук на полную. Я как раз повернулся в его сторону, поэтому начало последующего действа и произошло у меня на глазах, повергнув в полный ступор.
Угнетенного белыми расистами афроамериканца прям подбросило в воздух, он оскалил белозубую улыбку во всю ширь, заорал, перекрывая рев моей магнитолки: "Братьяаааааааа!" и ринулся прямо к нам. Я не сразу въехал, что кричит-то он по-русски, и первым порывом было дать с места по газам.
Не успел я коснуться ручника, как эта черная образина, оказавшаяся ростом никак не меньше небезызвесного баскетболиста О'Нила, уже просунулась в окно машины, хватая нас за руки и причитая скороговоркой безо всякого акцента:
- Друзья, как я рад, что вас встретил наконец, моченьки моей больше нет, где ж вы были-то, че ж меня бросили, я ж тут чуть не помер, ну как вам, бля, не стыдно так над соотечественником издеваться, ну евашумать?!
Он полулежит, прикрыв глаза. Из-под замызганной типически-негритянской вязаной шапки видны наушники. Музыку слушает, видать. Небось, реп свой дурацкий. Курю, открыв окна. Тоже слушаю музыку - Б.Г. Регулятор громкости на минимуме. Появляется приятель, плюхается на сиденье, слышит свою любимую песню "Рок-Н-Ролл Мертв" и врубает звук на полную. Я как раз повернулся в его сторону, поэтому начало последующего действа и произошло у меня на глазах, повергнув в полный ступор.
Угнетенного белыми расистами афроамериканца прям подбросило в воздух, он оскалил белозубую улыбку во всю ширь, заорал, перекрывая рев моей магнитолки: "Братьяаааааааа!" и ринулся прямо к нам. Я не сразу въехал, что кричит-то он по-русски, и первым порывом было дать с места по газам.
Не успел я коснуться ручника, как эта черная образина, оказавшаяся ростом никак не меньше небезызвесного баскетболиста О'Нила, уже просунулась в окно машины, хватая нас за руки и причитая скороговоркой безо всякого акцента:
- Друзья, как я рад, что вас встретил наконец, моченьки моей больше нет, где ж вы были-то, че ж меня бросили, я ж тут чуть не помер, ну как вам, бля, не стыдно так над соотечественником издеваться, ну евашумать?!