В ритуальной фирме я работаю. Переехали на новое место. До нас там находился сервисный центр по ремонту бытовой техники. Сотрудники этого сервисного центра переезжали в спешном порядке и явно не хотели, чтобы их нашли. Никаких координат они конечно не оставили, поэтому первые полгода нам в ритуальную фирму звонили насчет ремонта техники, приносили телевизоры...

Естественно каждый раз немая сцена-очередной ходок тащит на горбу чуть ли не холодильник, открывает дверь, и... А там веночки, гробочки, ленты ритуальные, цветы искусственные... Ну вы понимаете. И дар речи теряли, и холодильники роняли, шок у людей. Ну а телефонные звонки в "сервис" с требованием вернуть телевизор-микроволновку-пылесос доставали с утра до вечера. И вот однажды звонок, трубку берет наш ритуальный агент...

Был у нас один деловой - Саша. Шустрый такой человечище, каждой бочке не затычка даже, а крантик. Очень любил, чтобы капало ему на карман, вплоть до всяких непотребностей. Там крышу пристроит, тут кинет, не бездельничал - проявлял гражданскую активность.

Однажды, в начале нулевых, Саша праздновал свой день рождения в кабаке. Сняли помещение, все как положено: стриптизерши, танцы на столах и стрельба по люстрам. Вдруг, все закружилось-завертелось: кругом разруха, гости выползают из разных углов. Что случилось - непонятно. Вроде были какие-то люди в масках, крикнули: « Всем лежать, работает...» но кто именно работает, дослушивать не стали. Легли. Встали - виновника торжества нет.

А именинник тем временем трясся в багажнике. Потом багажник открылся: кругом лес, тишина, благодать. Люди стоят, с автоматами Калашникова.

Раз в предновогоднюю ночь собрались вместе три одиноких женщины. Самая старшая, Ирина, преподаватель музыки в средней школе, растила без мужа двоих дочек-погодков, имела собаку-колли и 20 кг лишнего веса. На праздник она пришла в синем костюме с люрексом, купленном в прошлом году по случаю дня учителя. Костюм этот увеличивал ее в размерах примерно в два раза и подходил под категорию «наряд старой еврейки» (да простят меня трудолюбивые жители долины Иорданской!). Хозяйка квартиры, сорокалетняя Инесса, вдова, выглядела получше: по случаю праздника она облачилась в белое шерстяное платье, открывавшее ее стройные, без вен и целлюлита, ноги. Инессе больше повезло с работой, чем Ире: она числилась тренером по пилатесу, получала приличные деньги и моральное удовольствие вкупе с хорошей фигурой.

- Вот у нас в школе преподаватель физкультуры - мужик, которому недавно тридцать семь стукнуло, - удивлялась Ира, - так он же натуральный Колобок! Пузо огромное, лицо вечно опухшее...
- Он - мужик! - ответила Инесса с презрением. - Наверняка и курит, и пиво пьет.
- Курит. За школой, у гаражей, - тут же сдала Ира, - а перегаром от него каждый понедельник пахнет. И жениться не хочет. Только нашим молодым учительницам головы морочит. А те и рады стараться. Подрались из-за него недавно.
- Козел! - сделала вывод Инесса. - Все они такие.

Такая проблема. Мальчик с детства играл со спичками. То есть с самого-самого, он брал эти упаковки, дербанил их, доставал коробки, высыпал из них спички, что-то там строил, мастерил, мы вместе строили, потом эти спички и коробки параллельно использовались в хозяйстве, ими зажигался газ, свечи, на его же кстати дни рожденья, то есть он всегда видел и понимал что к чему. Но никогда (тьфу-тьфу-тьфу) я не видел у него желания что-то там поджечь, даже какого-то малейшего интереса к использованию спичек по прямому назначению. И это меня немножко радовало, потому что я же помню себя в его возрасте, я был пироман мама не горюй. Я сжигал тайком тонны спичек на пустыре за домом.

То же и с зажигалками. Они валялись везде, ребёнок их таскал, и я даже стал постепенно покупать зажигалки с учётом и его интересов, с кубиками там внутри, с фонариком, с термометром, с часами... Мы по этим наглядным пособиям даже чему-то учились. И то же самое, он ни разу не высек искру. Единственное, за чем я следил, - что б он случайно не придавил клапан и не нанюхался газу.

Петрович шёл в магазин. Запросы его были более чем скромные - килограмм картошки, кило лука, батон белого, буханку чёрного, подсолнечное масло («нерафинированное!», как было особо оговорено в выданном супругой списке), а также незатейливые ингредиенты для традиционного новогоднего блюда «оливье», имеющего такое же отношение к известному французскому ресторатору, как финский Йелопукки к отечественному Деду Морозу, а также пакет молока и кое-что по мелочи и, вне списка, втайне от суровой благоверной - четвертинку «беленькой», только тссссссс!

Поскальзываясь на заледенелом тротуаре, не обработанном куда-то девшимися представителями братского таджикского народа, Петрович двигался в магазин. Эконом-класса. Поскольку его пенсии револьверщика шестого разряда с трудом хватало на оплату квартиры, лекарства вечно больной супруге и питание семьи.

Проходя мимо обувного магазина, Петрович в очередной раз с вожделением глянул на его витрину, где красовался дивный образец сапожного мастерства - ботинки! Обувь была всем хороша - и прочной кожей цвета каштана, и крепкой рифлёной подошвой, и настоящий мех внутри, казалось, так и манил согреть там замерзающие ступни. Эти ботинки давно притягивали Петровича, очаровывали его, всё в них было хорошо, практично, кроме несообразно высокой стоимости... Цена была явно заоблачной и составляла ровно две трети петровичевого пенсиона. Петрович вожделенно-грустным взглядом приласкал привлекательную обувку и продолжил путь.

История случилась на джиперских покатушках. Участвовали в них самые разные машины - от стоковой Нивы до специально подготовленных Лендроверов не хуже чем на Кэмел-трофи. Были и квадрики - куда без этих
тараканов?

Едем, месим грязь, вдруг видим - стоит «летучка» судейская. Тормозят нас, говорят, помогите тут одного клоуна достать. Утонул совсем, не вынимается никак. Квадрик. Ага. Как мы его вынимали из болота и на руках тащили до трассы (400 килограммов, между прочим, со всем барахлом) - отдельная песня. А вот как он там оказался - с его слов.

Ну мы в лагере вчера прилично поддали с ребятами, отметили приезд, открытие сезона. Плохо помню, как спать лег, да и не спал почти. С утра голова ого-го, а надо ехать. Спасибо друзьям - подлечили, похмелили. Ехать просто так скучно, а у меня с собой было. Дунул, повеселее стало, газую изо всех сил, забил еще, дунул, уже пофигу канавы, квадрик везде пройдет. Вдруг - что такое, обгоняет меня как стоячего зеленая Нива и уходит в точку. Я за ней. Не могу догнать - да когда такое было! Маячит впереди и все тут.

Было это еще в Советском Союзе, в 1989 году. Ездили мы в столицу на курсы. Жили в гостинице на 8 этаже, и так случилось, что никого больше на этаже не было, да и вообще в гостиницах в то время было пусто. И в этой так случилось - никого кроме нас не было.. В общем, собрались это мы в одном номере с сокурсниками вечерком, ну натащили там выпивон, закусон - у кого что было, накрыли на стол и уже собирались садиться как один из наших сокурсников притащил копчёную колбасу, которую вёз из своего Узбекистана, да ешё поездом, да ещё в гостинице она пролежала дня три.

В общем, цвет имела зелёный и пахла, сами понимаете, просто ужасно. Естественно, возникает вопрос: куда её девать? В туалет? Но по причине отсутствия постояльцев туалет убирается раз в неделю, в лучшем случае... Запах будет по всему этажу, пока вытряхнут... Кому-то пришла в голову мысль - в окно! Окно заколочено, но не беда, оторвали и выбросили, и забыли про злосчастную колбасу. Сели, только собрались по первой - дверь в номер вышибается и в комнату врываются четыре мордоворота типа секьюрити, всех на пол уложили, обшмонали... Ничего не понимающие командировочные в полном обалдении: "А в чём собственно?"

На нашей вечеринке обращал на себя внимание крупный мрачный мужик, весьма флегматично реагировавший на всяческие хохмы. Пробило его часа через два по неожиданному поводу - при виде невинной рекламы по телику он вдруг нервно хихикнул. Это настолько не вязалось с его монументальным обликом, что прыснула уже вся компания. Мы раскачали его на рассказ.

Оказалось, мужику довелось в 90-х послужить в спецназе в Чечне. Однажды их команда шла по горной тропе, торопливо преодолевая обозреваемый со всех сторон голый участок. В небе показался наш Миг-29. Лётчик пожалел дорогостоящую ракету на эту гоп-компанию, но не преминул зафигачить по ним длинную очередь из своей 30-мм пушки, одной из самых скорострельных в мире.

Сделав гигантские прыжки в разные стороны, команда моментально вжалась во все ближайшие расщелины. Жертв чудом не оказалось, но ребят трясло потом весь день - на каждую душу пришлось по несколько десятков увесистых снарядиков в упор.

Стояли мы лагерем на берегу небольшой сибирской речушки. Все чин-чинарем: палатки, снаряжение, все дела. Кругом верст на сто ни души, и тайга. И вот случилось у нас ЧП: пропал из нашей группы один парнишка по имени Толик. Причем пропал как-то странно: в восемь утра сказал своему соседу по палатке, мол "пойду-ка я поссу" и больше о нем - ни слуху, ни духу.

Искали его часов шесть. Прочесали каждый куст, каждое деревце - цепью шли, как в фильме "Рембо". В общем, нашли случайно километров за семь эдак от лагеря. Изможденный, уставший и совершенно (п)оху(д)евший, он сидел под деревом, обхватив голову руками. Первым сориентировался его сосед по палатке, который неожиданно для всех с искреннем таким удивлением выдал:
- Ну, ты, блин, Толян, и застенчивый!

Наверно ты не поверишь..., но сейчас, для меня Рай - это одиночество в своей закрытой на ключ спальне с зашторенным окном, свёрнутая калачиком я и моя влажная подушка. Мелодия моего прошлого и незначительные минуты необъемлемой пустоты себя. Моё тело, озябшее, покрытое мурашками от глубокой чаши с обжигающим байховым чаем. И яростные порывы ветра за стеклом.

И неважно, что там тебя ждут. Там в тебя верят. Там надеяться. Это неважно. Уже. Главное то, что он, стараясь сделать все так, чтобы снять с себя даже намеки на холодные упреки, оставил лишь свой запах на этой мокрой подушке. И неважно то, что ради него хоть пулю в сердце, хоть босиком по крыше... и неважно то, что сначала ты живешь, чтобы он заметил, потом, чтобы оценил, затем, чтобы помог, понял... простил. Жутко... осознаешь свои ошибки... и не можешь упрекнуть... а теперь наивная цель - успеть спрятаться. От кого? От него? От себя! Не находишь оправдания в своих запутанных мыслях.. но и обвинить того, ради которого жила, не можешь. Глупые выводы.