Мое первое утро гражданской жизни. Проснулся от аромата жареной картошки и не в казарме. Голоса мамы и папы. Запах дома. Я сразу понял, что это утро начисто стерло мои дикие и странные армейские годы. Сон, не сон, но ничего солдатского во мне больше не осталось.
Однако я ошибался.
Позавтракал, собрался, надел модное пальто старшего брата и пошел гулять. Два года я не был на улице. Людей видел изредка, сквозь дыры в брезенте военной машины. В увольнении тоже не был. Ни разу. Обычные прохожие, кутавшиеся от ноябрьского холода, казались мне участниками феерических новогодних гуляний. А какие шикарные все. Специально их что ли для меня отбирали..? Я шел красивый, пахнущий одеколоном, руки в карманах, во рту жвачка, ну абсолютно не солдат. Смотрю, навстречу семенит генерал под ручку с женой. Конечно, им до меня не было никакого дела, они мило беседовали, но я возликовал. В армии не каждый день вот так запросто встретишь генерала. И как приятно, что я сейчас пройду мимо него с наглой рожей и не отдам честь.
Однако я ошибался.
Позавтракал, собрался, надел модное пальто старшего брата и пошел гулять. Два года я не был на улице. Людей видел изредка, сквозь дыры в брезенте военной машины. В увольнении тоже не был. Ни разу. Обычные прохожие, кутавшиеся от ноябрьского холода, казались мне участниками феерических новогодних гуляний. А какие шикарные все. Специально их что ли для меня отбирали..? Я шел красивый, пахнущий одеколоном, руки в карманах, во рту жвачка, ну абсолютно не солдат. Смотрю, навстречу семенит генерал под ручку с женой. Конечно, им до меня не было никакого дела, они мило беседовали, но я возликовал. В армии не каждый день вот так запросто встретишь генерала. И как приятно, что я сейчас пройду мимо него с наглой рожей и не отдам честь.