В начале девяностых решил немного подзаработать, стал возить из-за бугра микроволновки. Вещь для нашего брата в ту пору диковинная. Торговал ими на рынке. Зимой мороз до минус 30 опускался, поэтому поверх обычной одежды одевал армейский ватный комбинезон. Вещь хорошая - полностью закрывает грудь, но одно неудобно - чтоб достать что-то из штанов под ним, нужно расстегивать на нем ширинку.

Ну вот, стою я себе, таблом торгую, покупатели редкие в такой мороз. Тут смотрю, девчонка крутится возле товара, пытается отлепить защитную пленку с микроволновки...

Я подхожу к ней и далее завязывается такой диалог:
- Что вы хотели?
- Посмотреть что внутри!
- Девушка, там внутри ничего нет, кроме тарелки. Это микроволновая печь.
- А какая тарелка?
- Ну 29 сантиметров!
- Блин, ну это примерно хоть сколько?

В 1980 году удалось мне поступить на первый курс радиофака ХАИ.
Кому вдруг интересно - Харьковского Авиационного Института.
Сентябрь, первый в нашей студенческой жизни Агитчас (объединенный - это когда весь курс).
Замдекана прочитал нам длинную лекцию о политической ситуации в мире.
О том как США вмешиваются во внутренние дела СССР по всему земному шару.
Лекцию закончил вопросом:
- А кто из вас хочет рассказать о горячих точках планеты?

И тут мой земляк Валера тянет изо всех сил руку.
Замдекана приглашает его к доске.
Валера слетает по ступенькам аудитории и с лета выдает фразу.

В бытность мою студентом (а это было не так давно), я и трое старшекурсников-журналистов (народ буйный, веселый, переживающий лишь за не дай бог! введение в силу сухого закона) снимали 3-х комнатную квартиру в районе Нивок. Журналюги квасили по-черному - с работы эдак к 23.00 доползали на квартиру, с воплем: "Мама пришла - выпить принесла!" вваливались в зал - место наших ночных интеллектуальных бесед о политике, истории и прочих злободневных темах - и начинали со скоростью банкомата метать на стол из нутра своей верхней одежды пиво, коньяк, водку и т.д. Причем все это было уже надпито и уставшие после работы от чатов и аськи мозги журналистов требовали срочной релаксации посредством привлечения зеленого (а по большей мере все-же прозрачного) змия. И начинался процесс накрытия банкетного стола.

- Куда ты колбасу на стол режешь?! Я на нем вчера ботинки сушил!
- Ну так что, из-за твоих говнодавов мы теперь колбасу жрать не можем? - нелогично как-то получается...
- Слышь, логик, газету постели на стол и не парься, проблему нашли...

В общем, с такими дружескими, беззлобными подколками мы начинали трапезничать эдак к полпервого ночи. При посадке за стол обязательно включался канал новостей и начиналось обсуждение "Кто из журналюг честный, кто продажный, кто профи, кто говнюк, кто мудак и т.д. Через минут сорок я понимал, что у нас в стране одни мудаки (причем это касалось всего населения), страна в жопе, завтра начнется война и вообще писец подкрался незаметно...

Эпидемия белой горячки, похоже, в самом разгаре. Спецбригада честно отрабатывает свои колёсные и прочие надбавки, пытаясь угоспитализировать всех достойных, но энтропия человеческой психики продолжает упорно лидировать. То вдруг обнаружится страдалец, вынужденный экстренно просохнуть (впервые с октября месяца), поскольку из обстановки продано и заложено всё, кроме унитаза и старого матраца, и уже к четвёртому часу навалившейся на него трезвости обнаруживший в своей квартире толпу разъярённых покойных родственников. То вызывают посреди ночи к расстроенному мужику с мухобойкой (ну, вы помните - кусок резинового листа, прикрученный к палке), который лупит наглых, видимых только ему воробьёв, скачущих и порхающих по комнате и вопит, что порядочные птицы в это время суток должны спать. Спать, я сказал!

Пациент, которого родственники привели ко мне на приём, таких безобразий себе не позволял: статус не тот. Да и не наливают уже года четыре. Аккурат с того момента, когда выяснилось, что на самом-то деле никакой он не бывший слесарь пятого разряда, давным-давно уволенный за пьянку, а обер-полицмейстер. Граф Шувалов. По крайней мере, он сам так утверждал, а кто сомневался, удостаивался сиятельнейшего пенделя, чтоб знал, холоп, своё место.

Я на днях спешил в поликлинику.
Встретил очень симпатичную девушку в автобусе.
Познакомился с ней, оставил свою визитку...
На прощание она попросила прикурить.
А я уже выходил из автобуса.
Я оставил ей коробок спичек.

Подхожу к поликлинике, хочу закурить, и вот они - спички.
А анализ кала ушёл к прекрасной незнакомке.
До сих она мне так и не позвонила...

Проживаю я в Эстонии.
У нас на предприятии есть штук 10 служебных машин, причём почти все разных марок.
И есть ответственный за эти машины, пожилой эстонец по имени Валур.
Среди автомобилей есть 2 Renault Megane.
Ничего не хочу говорить о качестве этой марки машин.
Но ломались они с завидной регулярностью, то есть пару раз в месяц точно.

И однажды наблюдаю картину...
Валур в очередной раз грузит на эвакуатор одну Renault Megane и матерится.
А материться эстонцы предпочитают по-русски.

Иду мимо детской площадки.
В песочнице сидит кучка детишек возрастом около 5 лет с опечаленными обреченными лицами.
И один такой же карапуз бегает по бортику песочницы и вопит:
- Аааа, мы все умрем, наш корабль тонет... срочно зовите ГАИ...
Робкий голос из песочницы:
- А зачем нам звать ГАИ?
Уверенный ответ:
- Мы поплывем на них, они же не тонут...

Сразу 36 человек могли попасть в шорт-лист "Премии Дарвина - 2012", если бы не мелководье. В конце февраля в Висконсине проходили соревнования по подледному лову. Организаторы мероприятия предупредили рыбаков, чтобы они не парковали свои автомобили на льду озера. Но разве дуралеев остановят какие-либо предупреждения? Рыбаки выехали на лед и припарковали на нем 36 автомобилей. Машины были слишком тяжелыми, а лед уже не таким крепким как в середине зимы, поэтому треснул. Машины ушли в воду. К счастью для дуралеев, они находились на мелководье, поэтому автомобили погрузились лишь частично и их без проблем вытащили при помощи эвакуаторов.

Уже вторая заявка на "Премию Дарвина" 2012 года, которая носит массовый характер. Високосный год что-ли на идиотах сказывается? На этот раз отличились 4 студента из Индонезии, увлекавшихся боевыми искусствами. Трое парней из Купанга, 18-20 лет, пытались достичь неуязвимости для своих тел в экстремальных ситуациях. Собравшись на автовокзале они приступили к испытаниям. Для начала все трое приняли крысиный яд. Удивительно, но парни выжили и никто из них не умер. Потенциальные номинанты на Премию Дарвина восприняли это как дар свыше и приступили к следующему испытанию на прочность.

Вижу, на улице топает малыш за ручку с молодым папашей.
Малыш пытается поговорить.
Лепет малыша просто умиляет.
Видит собачку: "Ав-ав", проехала машина "Би-би".
Показывает пальцем на пешеходов: "Топ-топ".
И тут проходят мимо сидящей на скамейке пышногрудой блондинки с очень откровенным декольте.
Малыш тянет за руку не сильно сопротивляющегося папу поближе к девице...
И, громко причмокнув, разревелся:"Ням-ням! Ням-ням!"
Папаша в краску, малыша под мышку и тикать в одну сторону.
Девица с не менее пунцовым румянцем - в другую.
Ну и скажите, разве малыш не прав?
Думаю и папа, и блондинка были с малышом солидарны...

Была у меня по молодости, я только-только в Москву переехал, одна дама сердца. Любовь у нас была... Невероятная просто! Прям такая любовь, что только смерть могла нас рразлучить.

А дама эта (то есть тогда ещё девченка совсем конечно), надо сказать, работала в московском зоопарке. Она была биолог по образованию, писала диссертацию и устроилась в зоопарк, чтобы там, значит, без отрыва от производства, наблюдать за приматами, получая бесценный научный опыт.

Ну и поскольку большую часть своего времени она проводила с обезьянами, то естественным путем и вполне очевидно, что мы про них чаще всего и говорили. Она делилась со мной всякими своими научными наблюдениями, открытиями, а мне и правда было интересно. Я ведь человек любознательный весьма. Тем более что рассказывала она про них увлеченно и интересно, не как про подопытных обезьян, а как все равно что про подружек своих. Наделяя их всякими человеческими чертами и качествами. Так что со временем и мне эти обезьяны стали как родные. Я знал их по именам, в лицо и даже почти научился различать по запаху, когда случилось следующее...