Слышала прогноз погоды - ветер западный, переменная облачность, дожди прекратятся.
Повесила бельё.
Дождь, но куда его, мокрое, деть.
У плетня соседки собрались.
Злословят. (Приезжие мы, горожанки).
Свекровь на крыльцо вышла с метлой, мне в руки другую сунула.
Мети, говорит, на восток.
Стоим мы под дождём и минут десять старательно метём небо.
Старушенции примолкли.
Дождь ослабел, облака ушли к востоку, прояснело, солнышко выглянуло.
Соседки исчезли вместе с тучами.
После того очень нас уважали, вежливо здоровались первыми и мимо плетня нашего ходить боялись.
Ведьмы мы...

Хохотушка и болтушка Валя стояла на подоконнике и мыла окно офиса, наполовину высунувшись на улицу. А что вы хотели - субботник: кто окна моет, кто колбасу режет, кто за водкой побежал... Проходящий по улице мужик засмотрелся и остановился. Видать, понравилась ему Валя - вид снизу.

- Девушка, это какой номер дома?
- Пятидесятый, - охотно включилась в беседу Валя.
- А пятьдесят четвертый где?
- А вон он, - Валя высунулась подальше, стремясь показать требуемый дом, нога соскользнула с отлива, и, с пронзительным визгом рухнула с высоты второго этажа прямо на куст распускающейся сирени.

Однажды к своим друзьям в Комарово приехал дорогой московский человек. Застолье в таких случаях организуется мгновенно. Пьянка была долгой, весёлой, насыщенной и закончилась к утру. Тем более, белые ночи вообще имеют свойство путать приезжего.

Солнце уже энергично всползало на небо, когда бесчувственное тело московского гостя с почестями предали диванчику на первом этаже миниатюрного, но поместительного дачного домика. Хозяева прибирали в гостиной под вялые реплики пары задержавшихся приятелей с соседних дачек. Все предвкушали скорый сладкий сон на антресолях.

Тем утром местная достопримечательность по имени Ляля вела через посёлок свою козу на случку. С козой они были удивительно похожи...

Короче, достало! Вскрыл машинное помещение, выставил лифт между 1-м и 2-м этажом, чтобы добраться до пола лифта. Потом просверлил две дырки и вставил два штифта - получился датчик. Как только ссыкyн обмочит датчик, сразу же опрокидывается триггер и реле замыкает контакты кнопки "стоп".

Все! Клиент начинает колотить в дверь, соседи зовут меня, я поднимаю лифт на свой этаж, открываю и заезжаю прямо в роговой отсек (я вешу 95 кг и мало еще никому не казалось). Теперь у нас самый чистый лифт в округе, самое главное - механизм никому не ведом. Никто даже не видит две маленькие шляпки винтов около плинтуса. Соседи считают меня ясновидящим, потому что точно знают: если уж я вышел из квартиры с обрезком трубы, то кому-то в лифте щазз точно придется туго. Осталось решить проблему наскальных надписей...

У сотрудника накануне удалили зуб.
А сегодня отказывается от предложенного тортика.
Спрашиваю, неужто до сих пор не успокоилась зубная боль.
Ответ:
- Эх, Николаевна, как я бы хотел попасть под удар в лоб одной дамы!
Я в недоумении. Объясняет.
- Когда служил срочную, была в их гарнизоне стоматолог, которая никогда не пользовалась обезболивающими. Садила пациента в кресло, рассматривала полость рта, потом одной рукой била резко в лоб, а в другой руке уже держала удаленный зуб. Причем многие не понимали даже удалили им зуб или нет, настолько мастерски она это делала. Вот истинная демократка была, лупила в лоб, не глядя на звание! К ней со всего округа съезжались, чтобы в лоб получить!

Отдыхали с семьёй в Лазаревском, сами из Подмосковья. Нашли хорошее жильё. Долго торговался с хозяином, договорились о цене. Во время отдыха не транжирили. У хозяев я прослыл экономным, они даже посмеивались. Не спорю, так и есть, время нынче кризисное. Отдохнули хорошо, собрались, уехали домой.

Самое удивительное буквально через 2 недели после отпуска у меня назрела командировка в те места на обследование объекта, я пробился и получил заветную командировку на юга. И решил я что остановлюсь у них же, относительно недалеко, да и понравилось мне у них, в сентябре места всегда есть, чек дают.

Представьте себе картину - появляюсь у них на пороге, у хозяина рот открыт при виде меня, а я ему выдаю:
- Представляешь, Феликс, а мы, ротозеи, помидоры свои на кухне забыли.
Занавес.

Очередной рабочий день в магазине электроинструмента. Приходит дедушка лет под семьдесят, ищет цепную электропилу. Выбираем с ним вдвоем компактное устройство на 1,5 кВт - самое то для распила досок. При нём включаю пилу в розетку, даю попробовать на обрезке бруса - дедушка, довольный, покупает.

Через неделю появляется с коробкой под мышкой.
- Что то не так? Сломалась?
- (смущённо) Да не...
- Мощности не хватает?
- Я и забыл совсем... У нас в деревне электричества уже три года нет...

На скамейке сидел старенький дедушка, кутающийся в рваненький тулупчик. Он настороженно смотрел на подростков, снующих туда-сюда по аллее. У многих в руках были чудные приборы, мигающие огоньками, в ушах торчали диковинные штуковины, они вели странные и непонятные речи на каком-то диком жаргоне. Старик взирал на это с ужасом - все это так не походило на блаженные времена молодости! Нынешняя молодежь не имела ничего общего с той, что была когда-то - культура исчезла бесследно, остался какой-то уродливый суррогат!

К скамейке подошел внук старика. Он потянул его за рукав и строго сказал:
- Деда, пошли домой. Мама велела тебя привести - ужин остывает!
- Зочем ви тгавите?! - жалобно возопил дедушка. - Выпей йаду, сцуко!
- Дед, я тебя не понимаю, - устало ответил внук. - Выражайся нормальными словами, а?
- В Бобруйск, жывотное! - заорал на него старик. - Учи албанский!

Внук устало вздохнул и уселся рядом. Дед безнадежно отстал от жизни...
Шел 2060 год.

Ильф и Петров:
На входе сидел вахтер и спрашивал пропуск. Если пропуска не было то пропускал так.

Менты украинские порадовали своим подходом к охране.
В июле отдыхали в Гурзуфе. Жили прямо рядом с входом в артековские лагеря. На первый взгляд - мощная охрана, менты с рациями на входах. Подошли спросили пройти посмотреть, на нас посмотрели так, как будто мы идиоты. "Ни в коем случае!", "Да вы, что, совсем?", "Только по пропускам!", "А ежели вы!.., да тут сам президент бывает!". Но что интересно после восьми вечера охрана на главных воротах остается, а через разные калитки (например со стороны поселкового пляжа) ходи с вечера до утра, никто не тронет.

Пошли мы в июле с приятелем на небольшой прудик карпов половить. На весь день пошли с припасами. Закинули снасти, сидим рыбачим. Порыбачим, закусим, порыбачим, закусим, покурим. Погода была хорошая, солнечно и не жарко особо и такая у нас хорошая беседа завязалась под рыбалку, что кажется, вот тут бы и жил всю жизнь. За спиной у нас находился небольшой кустарник, и приятель решил осмотреть, что там, за этим кустарником происходит. Осмотреться он решил серьёзно, салфеток бумажных целую пачку взял.

А я сижу, на птичек, мимо пролетающих любуюсь, мысленно разговор продолжаю. Ибо разговор уж очень приятный был - о бабах. Об абстрактных бабах всегда и говорить, и думать приятно. И вдруг ловлю себя на мысли, что напеваю достаточно грустный романс «Динь-динь-динь, динь-динь-динь, колокольчик звенит...»

Стоп! Колокольчик звенит! Звенит колокольчик! Со всей пьяной прыти подсекаю спиннинговое удилище, в донку переквалифицированное, и вижу как над моей головой, по кругу, радиусом много-много метров, где-то в поднебесье пролетает рыба. Помахав плавниками чайкам и дроздам, она пошла на снижение у меня за спиной.