Рассказала жена моего друга (она медик), проходившая студенческую практику на "Скорой помощи".
Есть такой тип одиноких бабушек, которые когда им скучно и тоскливо начинают ходить по магазинам, поликлиникам и т.п., чтобы потусоваться в очередях, врачам пожаловаться... А иные из них могут и "скорую" вызвать, чтобы хоть как-то свою одинокую жизнь разнообразить. Вот к такой бабушке и попала бригада в которой дежурила моя знакомая.

Как-то, прочитав историю про моряков, намалевавших на крыльях альбатроса немецкие кресты, вышел покурить из конторы и уронил взгляд на воробьёв. Тут же загорелся идеей прикормить-приручить их, потом переловить и намалевать им красные звёздочки - и самому ржачно, да и пусть бабушки-дедушки-ветераны, завидев краснозвёздных "Истребков", вспомнят военную молодость и улыбнутся. Да и фашикам назло, ибо живу в Эстонии.

Воробьи оказались капризными и остановили свой выбор на пряниках. К норме питания я подошёл по-научному - перелопатил инет, узнал средний вес воробья, сделал все необходимые расчёты с учётом бОльших потерь тепла у мелких животных, калорийности пряников, соотнёс с весом тела человека, перемножил на кол-во голов в стайке... Приучил ко времени...

Есть у нас в институте препод(ша). Довольно старая бабуля, лет по 80. А теперь сама история.
Сия бабуля ведет у нас высшую математику и поэтому долго и нудно стоит у доски, читая лекцию по книжке. Народ, как всегда, занят своими делами, народу не до бабули. Начертив загогулину на доске, она поворачивается к нам и спрашивает:
- Каким концом член попадет внутрь этого промежутка?

После секундного гробового молчания раздается гомерический хохот всей публики! Она, видимо, обиделась и добавляет:
- Вот я сейчас кончу и посмотрим, кто смеяться будет!
Аудитория сползает под столы...

Вот вы говорите - жизнь жестока и нет в ней ничего смешного... А ведь дело то всего-то в том как вы на нее смотрите...
Хотите пример?

Иду я по улице - весь такой деловой и серьезный. Спешу. Но по сторонам посматриваю...
И вижу: впереди картина маслом на акации сидит маленький черный котенок и орет. Видно сам не понял как залез - а слезть - боится. И главное - орет - не просто мяучит - а именно орет на какой-то монотонно-жалобной ноте - так голосит капризный ребенок, когда хочет новую игрушку.

Я медленно приближаюсь к месту предстоящей трагедии и сам с собой спорю на то, что сейчас какая-нибудь сердобольная бабуся не выдержит этого издевательства над слухом и нервами - и выбежит. И надо же - моментально сам у себя выигрываю много-много иностранных денег - потому что спустя минуту тело подопытной бабушки показывается из ближайшего подъезда - и трусцой курсирует в сторону акации с ясно написанным на лице желанием «Угроблю полгорода, но котенка спасу!!!»... Походу на прилежащих балконах высовывается еще пара-тройка подобных бабушек.

Я уже практически подошел и поэтому слышу их душеспасительный разговор. И - поверьте - лучше я б его не слышал!
Как вы думаете - как бабки собрались спасать кота?

Детей конечно нельзя убивать. Но что-то с ними надо делать.
(Даниил Хармс)

Следующий эпиграф специально для яростно-благородных блюстителей морали, нравственности, великоросскости, доброты, жалости, и тем, кто желает мне доказать, что я - дура.

Не бросайте в меня своих крокодильчиков.
(Старый анекдот)

Дочь звонит и спрашивает: "Можно я девочку приведу переночевать?" - "Конечно, - говорю, - мы ж люди гостеприимные, не смотри, что социопаты. Велкам и все такое. Ужин приготовишь сама". Ну, ясное дело, на конюшне очередная пьянка и детишек надо сплавить лесом. Понимаю. Сама такая.

Пришли. Девочка, зайдя, сказала: "Ах! Вы, наверное дизайнера нанимали, да?" - "Здравствуйте! Нет. Он сам нанялся". Девочка слегка скривилась и быстренько сообщила мне, что она из МАсквы (а то, вдруг, я, дура неумытая деревенская, подумаю чего не то) и что она ходит в престижную школу, а то, вдруг, я, дура неумытая деревенская, подумаю чего не то дубль два). Манька молчит себе в тряпочку, потому как манипулятор ещё тот - дочь своего отца.

Дура феерическая - на нее прикольно смотреть, предварительно спрятав все колющие и бьющиеся предметы. Остра на язык, наблюдательна, в меру добра, в голове - месиво из обрывков школьных знаний уровня 6-го класса, сериалов, рассказов подруг о несложившейся личной жизни и собственных причудливых представлений о жизни и мужчинах.

Дура злобная - битая жизнью по собственной глупости, считает себя умной, белой и пушистой, а окружающих - идиотами, должными ей все на свете. Живет с мыслью, что она заслуживает большего и всячески демострирует это окружающим.

Однажды один паренек пришел на экзамен по инфекционным болезням и достается ему там такой вопрос: "Гименолепидоз". А он, ясно, в нем ни ухом, ни рылом. Даже вообще не знает что это такое (а это некий червь-паразит, обитающий в кишечнике). Соседям, как водится, не до него, а просто промолчать он тоже как-то не может. Тогда человек сильно наморщивает репу и задумывается над названием болезни, пытаясь хотя бы из него что-то извлечь. И выход был найден.

При переводе с латинского (конечно в варианте нашего героя) "гимен" - девственная плева (что в общем верно), а "липидоз" - отложение жиров. И получается... Получается "ожирение девственной плевы" (изобретательный студент как-то не задумался, что с таким фантастическим диагнозом он находится на инфекции, а даже не на гинекологии). На этом он не остановился, до конца воссоздав все прилагающиеся пункты к болезни века.

Мужика. Который бы их хотел.
Дом. В котором бы их хотели.
Детей. Которых бы от них хотели.
Подруг. Которых хотели бы меньше, чем их.
Денег. Чтобы купить то, в чем бы их хотели.
Секса. Чтобы убедиться, что их хотят.
Любви. Чтобы хочущий хотел не переставая.
Большую грудь. Чтобы сразу было видно, что их надо хотеть.

Учился он в Лесном техникуме.
Сидел как-то, расслаблялся в общаге вечером в субботу. Вдруг является к нему одногрупник.
- Вован, дело есть на миллион. Хочу перед дискотекой серьгу в ухо вставить.
- А я причем?
- Проколи мне ухо!
- Да я сроду ушей не прокалывал, и не знаю, как и чем.
- Да у меня все с собой!

Мы жили дружно. Весь наш блок в общаге. Несмотря на то, что компания была совсем интернациональная. Три русских, три украинца, анголец Шиванга, никарагуанец Нестор, чеченец Гаджибек, руандец Силас, колумбиец Герман и совсем уж неожиданные в нашем мужском царстве биологов две полячки-филологини Дорота и Магда. Секрет нашей дружбы прост – мы пили вместе. И если учитывать простые мелочи – Нестору не наливать много, у Силаса после ста офигенно краснели белки глаз, а Гаджибек любит сало, но не надо к нему по этому поводу дорываться, – все было естественно и мирно.

Главной звездой блока был Толя. Толя был биолог от Бога. Полевой. Даррелл и Брем в одном лице. Ловил животных по всему миру. Какого-то хитрого ушастого ежа месяц выслеживал в Приазовье, ночуя на голой земле в степи. Уже семь лет учился на втором курсе, но был для факультета важнее замдекана.